глазами, с пушистыми слегка вьющимися золотистыми волосами, уложенными в пучок. И голосок у неё оказался таким же нежным, слабеньким, как и весь её облик.
– Кто же из вас пациент? – Она переводила взгляд с Риналя на меня, пытаясь угадать человека с психологической проблемой. Но мы оба воплощали пример двух здоровых во всех отношениях мужиков. Я увидел недоумение на лице психини.
– Он, – сказали мы одновременно, указав друг на друга пальцем.
Недоумение на её лице усилилось, кажется, она начала принимать нас за парочку голубых и боялась, что сейчас мы устроим у неё в кабинете истеричную разборку двух гомиков, запутавшихся в своих сексуальных проблемах.
– Всё в порядке, успокойтесь. Пациент – господин Ахметов, а я его телохранитель.
– А вы не могли бы подождать за дверью? – вопрос был обращён ко мне.
– Нет, по инструкции я не имею права покидать клиента даже на минуту.
– Ну что ж, оставайтесь, раз так, – смирилась Августа. – Как ваше имя и отчество, господин Ахметов?
– Риналь Мегвинетухуцесович.
Августа Гильзовна поняла, что ей это ни за что не выговорить, попросила разрешения обращаться к нему: «Господин Ахметов».
Я-то навострился произносить отчество Риналя, но мне для этого понадобилась уйма времени.
– Итак, господин Ахметов, я подозреваю, что у вас возникли психологические или другого рода проблемы. Может быть, что-то вышло из-под контроля?
– Да, именно, вернее, как раз, наоборот, в моей жизни присутствует тотальный контроль и контролирую всё как раз я сам. Это просто кошмар, столько всего надо держать в поле зрения: бизнес, деньги, людей и всё такое прочее.
Риналь, кажется, хотел развлечься.
– И вот я решил избавиться от всего этого. Я так больше не могу.
– И что же вам мешает? Ведь это так просто. Отдайте другим все ваши деньги и живите налегке спокойно, в чём проблема? Сколько денег нужно раздать? Пять миллионов, десять, пятнадцать…?
– Пятнадцать…
– Ну вот и всего-то.
– … миллиардов… евро.
Августа Гильзовна застыла, прямо остолбенела, видимо, переваривала сумму, переварить не смогла и со всеми своими гильзами шмаркнулась на пол.
Честно говоря, такой реакции мы не ожидали, хотя должны были. Конечно мы не думали, что она «двинула кони», но всё-таки заволновались. На подоконнике стоял кувшин с водой и стакан, я налил воды в стакан и побрызгал ей в лицо. Она захлопала ресницами. Мы вдвоём с Риналем подняли её на руки и усадили в кресло. Августа заплакала и стала повторять как заведённая: «Зачем, зачем, ну зачем?»
– Что «зачем»? – спросили мы хором.
– Зачем они меня мучают?
– Кто они? – опять мы хором.
– Луговые собачки.
Мы с Риналем переглянулись.
