спеть канцонетту женским голосом.
Проснувшийся позже всех Алонсо доел то, что оставили ему от гуся, выпил крепкого травяного чая. С присвистом дыша, отошел подальше к холодной стене и безысходно уткнулся в нее лбом, желая хоть немного охладить голову, – ему снова стало хуже.
Игроки с некоторой опаской посматривали на него, ведь Ферруна, который бы и усмирил, и подлечил Алонсо во время очередного приступа, не было, а одним им с ним справиться было весьма и весьма сложно.
Эдмунд взглянул на Сильвера, с намеком потер розовый шрам на виске – болезненный след стычки с разъяренным Алонсо. Потом, кинув опасливый взгляд на стоящего к нему спиной безумца, покрутил рукой, намекая, что неплохо было бы его связать, пока тот относительно безопасен.
Это было разумно, но пойти на такое Сильвер не мог. Подобное действие стало бы гнусным предательством по отношению к тому, кто столько раз спасал его от неминуемой гибели в бою, жертвуя собой. Отрицательно мотнул головой, запрещая, и Эдмунд недовольно поморщился. Он все понимал, он тоже воевал с Сильвером и Алонсо в одном отряде, но не думал, что в их отчаянном положении стоило придерживаться правил чести – нужно быть благоразумнее.
Ведь Алонсо болен, и болен тяжело. Да тот и сам, будучи в здравом уме, просил связывать его, если он опять станет невменяемым и примется угрожать друзьям. Вздохнув, Эдмунд презрел недовольство командира и ушел-таки готовить аркан, уверенный, что тот скоро им понадобится.
Охладив больную голову, Алонсо почувствовал себя чуток получше, поплотнее завернулся в плащ и снова заснул. Сильвер тоже решил вздремнуть хоть немного – усталость после бессонной ночи брала свое. Взяв валяющийся посредине пещеры плащ, подошел поближе к Алонсо, устроил импровизированное ложе подле друга и задремал, по старой воинской привычке просыпаясь через равные промежутки времени, внимательно осматривая пещеру и снова засыпая, убедившись, что все в порядке.
Поднялся уже под вечер одновременно с Алонсо. Тот снова пугал всех своими мутными красными глазами и прорывающимся сквозь стиснутые зубы звериным рычанием. Порой Сильверу казалось, что друг мало-помалу превращается в страшную кровожадную тварь, похожую на ту огромную мерзкую крысу, что он зарубил в замке Контрарио. Как это предотвратить, никто не знал. Оставалось только уповать на скорейшее возвращение Ферруна.
На сердце у Сильвера было беспокойно. Его встревожил приснившийся ему странный, слишком уж счастливый сон. Девушка с такими же, как у Ферруна, пронзительно-синими глазами нежно улыбалась ему, обещая неземное блаженство, и протягивала тонкую руку в безмолвном призыве. Он проснулся в счастливом предчувствии, быстро перешедшем в отчаянье от недостижимости пленительного сна.
Успокаивая, убеждал себя, что это всего лишь обманное сновидение, ведь и на него действует эта страна с солоноватым воздухом и носящейся вокруг опасностью, но сердце не слушало увещеваний и чего-то упорно ждало.
