подошла и положила руки на грудь Алонсо.
– У него разъедающая чернота внутри. Что с ним случилось? – мелодичный голос с приятным акцентом проникал прямо в душу Сильверу, оставляя в ней болезненную пустоту.
– Надышался ядовитого крысиного смрада и отравился сам, – объяснил Сильвер, подошел и остановился подле нее, желая только одного – провести рукой по ее плечу, чтоб удостовериться, что она живой человек, а не фантом, созданный его воображением.
Амирель искоса взглянула на него и снова опустила веки.
– Держи больного, – сказала она мужу, – он не понимает, что творит. А я попробую выгнать из него этот ядовитый туман.
Феррун молча скрутил Алонсо, повернув лицом к выходу из пещеры.
– Я лучше встану к нему за спину, не хочу, чтоб яд пошел на меня. И ты тоже поберегись, Феррун. – Она взглянула на стоящего рядом с ней Сильвера и попросила: – Отойди и ты подальше. Не хочу потом лечить и тебя.
Сильвер послушно сделал несколько шагов назад. Амирель положила руки на спину Алонсо. По ее ладоням заструился зеленоватый огонь, ясно видимый в сумраке пещеры. Алонсо дернулся, выгнулся мучительной дугой, широко открыл рот и выдохнул черное, заметное даже в темноте, облачко. Оно продержалось несколько секунд, вися на одном месте, пока подувший ветерок не утянул его за собой.
– Светает, – Феррун отпустил Алонсо, и тот зашатался, глядя вокруг уже вполне осознанным взглядом. – Нам пора. Поднимай отряд, – властно приказал Феррун Сильверу. – Перекусим – и в путь!
Но тот обхватил друга за плечи, поддерживая, и спросил у него:
– Как ты, Алонсо?
Тот усмехнулся одной стороной рта точь-в-точь как прежде, до сражения с крысами.
– Прекрасно! Могу снова нормально дышать и вполне себя контролирую. Злобы, которая меня извела, больше внутри нет. Вот только есть хочу отчаянно.
Сильвер откинул назад светлые волосы и широко, с облегчением, улыбнулся.
– Это хорошо. Болея, ты есть почти не хотел. Недаром от тебя одни кости остались.
Алонсо подмигнул другу.
– Кости – ерунда. Отъемся. Но я должен попросить у тебя прощения за все отвратительные мерзости, учиненные мною за время моего помешательства. Я смутно помню, что творил, но и то, что помню, убивает меня.
– Не переживай, дружище! – Сильвер почувствовал себя неудобно. Прежде Алонсо никогда так выспренне не изъяснялся. – Все в порядке.
– Хватит миндальничать, – прервал их разговор недовольный промедлением Феррун. – Я есть хочу, да и пора уже в дорогу.
Сильвер повернулся к девушке и поклонился.
– Благодарю тебя за спасение моего лучшего друга. Он мне как брат.
– Ну что ты, Беллатор куда лучше меня! – хмыкнул растроганный Алонсо. – Он бы даже в минуты помрачения рассудка никогда не стал бы вести себя так безобразно, как я.
Феррун разъяренно повернулся на каблуках, взметнув за плечами черный
