тебе раз! – воскликнул Куропёлкин.
– Тем не менее я и впрямь не знаю, – сказал Бавыкин. – Я и предполагал, что проткну Землю к югу от Африки и близко к Антарктиде. Но с пробоиной происходили чудеса. Она мне не подчинялась. Не думайте, Евгений Макарович, что я просто дилетант и фантазёр. Я дока в своём деле и в точных науках. Сейчас я упрощаю. Да и о существенном и истинном вам не дозволено знать. Я окончил МИИТ, факультет Мосты и Туннели. Потом работал в Одинцове, а вам, наверное, известно, какие у нас в стране туннели исхитрялись создавать. Но о МИИТе – это так, капли из предыстории главного. Об остальном – штрихами. Существо планеты будто бы сопротивлялось нашим расчётам и усилиям и уводило нашу дыру подальше от своего ядра. Уже в проектах пробоина на бумаге изгибалась, лишалась поката, а иногда и упиралась чуть ли не в остров Грумант, то бишь Шпицберген. Маялись мы, маялись, пока не пришла мне в голову мысль о чемодане.
– О каком чемодане? – напрягся Куропёлкин.
– Вот о том самом, с четырьмя углами, какой показался вам странным, – сказал Бавыкин.
И только теперь Куропёлкин заметил под брюхом «чемодана» знакомую ручку из чёрного кожзаменителя.
– Но при чём тут чемодан? – спросил Куропёлкин.
– Неистребимый фольклор школяров, – рассмеялся Бавыкин. – Ему, возможно, лет двести. Неужели в вашей школе в Волокушках не было чудака или озорника, отвечавшего на уроке географии или астрономии словами: «Земля имеет форму чемодана»?
– А ведь, действительно, был! – вспомнил и обрадовался Куропёлкин. – Был, Гришенька Рыжий, дурачок.
– Но может, и не дурачок? – задумался Бавыкин. – А может, он – наивный носитель древнего, но отвергнутого знания… Или хотя бы осколков этого знания… Но неважно… Важно, что после того, как были изготовлены глобусы-чемоданы, расчёты наши с их помощью стали более разумными и практичными. Но всё. Далее понять что-либо вы не сможете.
– Но выходит, что вы так и не знаете, где кончается ваша труба, ваша дыра или пробоина, – сказал Куропёлкин. И сразу понял, что вызвал раздражение Бавыкина.
– Ну, не знаю! – взвился Бавыкин. – Не знаю! Уже отправляли… всякие там окольцованные предметы и животных, с самыми чуткими нанодатчиками, никаких следов! Но то, что конец пробоины есть, зафиксировано! Это ведомствам известно!
– Каким ведомствам? – спросил Куропёлкин.
– Вы дурака, что ли, из себя разыгрываете? – возмутился Бавыкин. – Всё. В дальнейшем разговоре с вами я не нуждаюсь! А вы можете подвести горничную Дуняшу, и в шампиньонах ваших начнут плодиться червяки.
– Это так, – согласился Куропёлкин.
58
Похоже, Бавыкин провожал Куропёлкина удручённый, а гостем недовольный. А провожал он Куропёлкина к задраенным вратам пещеры, ведущим к колодцу и пристенным скобам. Но в помещении с обувью Бавыкин не выдержал, заговорил.
И будто бы подобрел.
Снял с крюка кожаный фартук, поднёс его к лицу.
– Как
