сызмальства с этим даром, – Полушка поглядел на Олега. Тот кивнул.
– Да, ее мамка сказывала, что младенец умел менять вес еще в утробе. Порой она думала умрет от тяжести, а иногда делалась такой легкой, что едва не взлетала.
– Вот, – кивнул Полушка. – Несмеяна выучилась этому навыку еще до рождения. Поэтому с этим у нее проблем никогда не было. Любим же теперь оказался в положении младенца, которому сызнова нужно учиться ходить.
– Как же мне учиться ходить, если для меня земля, как болото? – воскликнул Любимка. – Я как те менестрели на ярмарке, которые натянут веревку меж деревцев и ходят туда сюда, балансируют. Стоит на миг отвлечься, тут же сверзишься вниз. Мне что же теперь всю жизнь в таком состоянии прожить?!
Полушка повернулся к нему, зрачки писаря пульсировали, в голосе явились нотки Харитона.
– Коли для Руси потребуется, так и проживешь, – сказал он сурово. Губы отрока дрогнули. Потом глаза сверкнули, лицо обрело твердые черты.
– Я готов! – он попытался поднятся. Каменный лежак затрещал и зашатался.
– Тише, тише! Пока этого не требуется, – калика Олег уложил его назад.
– Скверно то, что такого мастерства быстро не приобретешь… – продолжал Полушка. – Потребуются длительные и очень кропотливые занятия. Любиму придется фактически заново учиться ходить и сражаться.
– Нам бы сперва добраться до дома, – проговорил Олег.
– Никогда бы не подумал, что проблема появится именно отсюда… – пробормотал калика Фёдор, все еще помогая Любиму.
– Харитон предусмотрел и это, – задумчиво проговорил писарь. Он прислушался к чему-то и с сомнением поглядел на Любима. – Тренировки начнуться здесь и сейчас. Любиму необходимо добраться до берега Днепра.
– Что?!
– Что?!
– Ка-ак?!
Несколько голосов слились в один. Любимка попытался подняться. Каменное ложе под ним хрустнуло и распалось. Отрок бултыхнулся в землю, как в омут. Калики одновременно прыгнули к нему, протягивая ладони. Они ухватили отрока за плечи и лишь тогда поняли, что он провалился лишь по пояс, потом погружение замедлилось.
– Я… у меня… – проговорил он, говоря отрывисто и скоро, словно втискивал слова меж моментами большой сосредоточенности. – У меня… Получается…
Продолжая висеть по пояс в земле, он выдавил напряженную улыбку.
– И прям, как менестрель. Словно стою на натянутой веревке… Постоянно должен следить… чтобы она не выскочила из-под меня…
– Идти сможешь? – спросил Федор.
– Н-не знаю… – Любимка сосредоточился, на лбу выступили крупные капли пота. – Если попробовать… Но… Не знаю, надолго ли меня…
Он качнулся и разом просел по грудь. Калики склонились к нему, но он вскинул руку.
– Я сам!
И он побрел прямо сквозь землю, которая с тихим хрустом и треском отваливалась в две стороны. Калики переглянулись и пошли рядом.
