в порядок приведу. Такое велгрийское дерево из него воспитаю, им детей пугать будут! Что же все-таки выбрать? Начну я, пожалуй, с себя. Как тебе кажется, что лучше для начала? Клыки как у дракона или рост выше деревьев?
Старичок задумчиво поскреб в затылке и перевернул страницу.
– То, что нужно! – обрадовался он. – Зелье драконьего кошмара. И клыки, и рост, и огонь изо рта при необходимости. Неси двести кусков жабьей печенки, сынок.
Когда печенка была мокрой неопрятной кучей свалена в углу, а под котлом жизнерадостно потрескивало пламя, старичок протянул властную руку к пакету с Чакчей.
– Листок!
Из пакета вылетел маленький бледно-зеленый листик.
– Нитачох, измельчи и брось в котел, – скомандовал старичок.
– Если вы все-таки позволите мне высказаться, – раздалось из пакета, – я бы посоветовал вам добавить листик в последнюю очередь, и не измельченный, а разорванный на четыре части.
– В рецепте сказано измельчить и бросить в самом начале, – с сомнением проговорил старичок.
– Я вам велгрийское дерево или не велгрийское? – капризно спросили из пакета. – Не хотите, не слушайте. Но мой вариант делает клыки в два раза длиннее, а у пламени появляется нежный фиолетовой оттенок.
– Фиолетовый? – переспросил старичок мечтательно. – Я люблю фиолетовый.
Из пакета кашлянули деликатно и довольно.
Разорванный на четыре части лист полетел в котел последним.
Через час зелье было готово. Попахивало оно сомнительно, да и выглядело не очень, но старичок принес фамильный половник (золотой и с штампом академии магов), торжественно опустил его в котел и зачерпнул немного тягучей зловонной жидкости. Грязно-серая капля повисла на краю и с отчетливым неприятным плюмс шлепнулась обратно.
– Для нашей семьи начинается новая эра! – воскликнул старичок с чувством. – За это и выпьем.
– Может, не надо, пап? – засомневался колдун, но старичок, не сводя глаз с содержимого фамильного половника, поднес его к губам и залпом выпил.
С минуту ничего не происходило. Старичок уже начал грозно сводить брови, и колдун благоразумно сделал шаг назад, но тут вдруг что-то булькнуло, рыкнуло, глухо ухнуло, старичок схватился за рот, потом за живот, потом триумфально улыбнулся, потом воскликнул:
– Они растут! Я чувствую, они…
А потом рассыпался кучкой пепла.
– Папа! – позвал колдун. – Ты меня слышишь?
Пепел не ответил. Колдун подошел ближе.
– Папа, – прошептал колдун. – Ты где?
– Если ты думаешь, что он восстанет из пепла вроде легендарной птицы, то ты ошибаешься, – раздалось ехидное из пакета.
– Это ты сделал? – растерянно спросил колдун.
– Разве у меня был другой выход?
Пакет дрогнул, полез вверх, упал на пол. Освободившийся Чакча встряхнул листиками.
– Ненавижу пакеты. Обещай, что больше
