мясо, и супруг госпожи Гортензии не умертвился, а оплешивел только во всех местах. Пришлось доплачивать, чтобы его в подворотне зарубили, а то неудобно получалось.
– Я хотел восстановить в ней былое влечение к мужу, – мрачно проговорил колдун.
Старичок хихикнул.
– Вот и восстановил, горюшко мое, а все почему? Потому что ты к нашей колдовской деятельности совершенно неспособен. Моя бы воля, я бы давно тебя в Ахарт отправил, пшеницу сеять или горшки лепить. Но не могу. Куда я с такой наружностью? Вот и терплю тебя, бездаря.
Старичок вздохнул, и слезка скатилась по его румяной щеке.
– Так что не забывай, Нитачох, не колдун ты, а видимость одна. Личина устрашающая и в трепет приводящая, но ничего больше. Нечего тебе заноситься и в секреты древних магов лезть. Ты с нашими, фамильными тайнами совладать не можешь, куда тебе в настоящие волшебники…
Старичок залез в кресло, уютно закинул ногу на ногу.
– Хватит уже о глупостях. К вчерашнему заказу на рвотные булочки еще не приступали. Принеси ка мне…
– Я все равно стану настоящим магом, – буркнул колдун, поднимаясь.
– Еще ступку номер восемь и стекла зеленые, круглые…
– У меня отросток велгрийского дерева есть.
В пещере вдруг стало тихо. Даже огонь потрескивать перестал, словно тоже прислушивался.
– Что у тебя есть? – мирно переспросил старичок.
– Отросток велгрийского дерева. Я его сам нашел и пересадил.
– Ты что такое говоришь? – Старичок явственно заволновался, даже с кресла сполз. – Последнее велгрийское дерево сожгли торжественно сто пятьдесят лет назад, с тех пор ни листика, ни семечка не было нигде в мире, а ты говоришь, у тебя есть росток!
– Я его у пруда нашел, – сказал колдун. – Там вода стоячая, с пиявками, вот он и пророс.
– Совсем из ума выжил, – рассердился старичок. – Это же велгрийское дерево. Зло в чистом виде. Воплощение самых страшных человеческих кошмаров. С помощью велгрийского дерева можно творить самую жуткую магию, без ограничений. А ты говоришь, у пруда. С пиявками.
– Там питательных веществ много, вот он и пророс, – упорствовал колдун.
– У всех чародеев древности были велгрийские деревья, поэтому никто не мог с ними совладать, – продолжал волноваться старичок. – Но сила их зла была слишком велика, и было решено уничтожить все деревья. Без остатка и жалости! И ты после этого утверждаешь, что у тебя есть велгрийское дерево?
– Не дерево. Росток.
– Неважно! – взревел старичок, брызгая слюной. – Ты, колдун-неумеха, позор заслуженной трудовой династии, и вдруг нечаянно натолкнулся на велгрийское дерево?
– Росток, – упрямо повторил колдун. – Он еще совсем маленький.
Старичок забегал по пещере.
– Поверить не могу, что ты… олух… бездарь… недоумок, который только для вывески и годится… именно
