что-то стоять. Тайный сговор, мошенничество. Чтобы прослыть хорошим журналистом, надо, чтобы что-то из этого присутствовало в твоих статьях. А Ривка, поверь мне, проявила себя чертовски хорошей журналисткой, конечно, когда была моложе. Но если большинство из нас, как правило, начинают с фактов и исследуют, куда они приведут, Ривка все чаще и чаще опиралась на предположение, что существует очередной подрывающий основы заговор, и выискивала факты, которые бы подтвердили ее теорию. У нее появились странные мысли, а парочка ее материалов чуть не столкнула нас лбом с законом. Ни у кого не вызывает сомнений, что политик Либерман – тот еще мерзавец, но я не способен представить, чтобы он возглавил заговор с целью взорвать Харам аль-Шариф.
По своим наблюдениям за израильскими правыми, Бен-Рой не стал бы так категорично это утверждать, но вслух ничего не сказал.
– Начальство решило, что она стала для нас источником неприятностей, и вышвырнуло пинком под зад. Я жалел, что ей пришлось уйти. Многие жалели. Пусть она была невыносима, но если за что-то бралась, то неслась к цели, как крылатая ракета. Никто не обладал такой способностью проникать в самую суть предмета, как Ривка Клейнберг. Абсолютно бесстрашная. Можно сказать, самоубийственно бесстрашная.
Бен-Рой делал пометки.
– Когда Клейнберг от вас ушла, куда она подалась? В другую газету?
– Никто бы ее не взял, – ответил Тират. – Ни одна из больших общенациональных газет. Слишком большая обуза. Слышал, она писала для политического журнала в Яффе. Знаешь, из этих – солидных, левого толка, с тиражом тысяч десять.
– У тебя есть название?
– Подожди.
Послышался гул голосов – Тират опрашивал коллег. Прошло не меньше минуты, прежде чем в трубке вновь послышался его голос:
– Он называется «Мацпун ха-Ам». «Совесть нации». Судя по названию, моя оценка тиража слишком завышена. Редакция… – Он продиктовал адрес и телефон редакции, а также имя главного редактора – Мордехай Яарон. – И на случай если ты собираешься заняться поисками, я уверен, что у нее не осталось ближайшего родственника, которому она могла бы что-то завещать. Родители покончили жизнь самоубийством. Отравились газом. Грустная ирония судьбы, если вспомнить, что они пережили холокост. Она написала на эту тему статью. Возможно, поэтому так и сбрендила.
– Братья или сестры? Сожитель?
– Я по крайней мере не слышал. Помнится, у нее был кот.
Бен-Рой попросил приятеля позондировать почву, не отыщется ли какая-нибудь еще информация. Затем, решив, что получил более чем достаточно, чтобы взяться за работу, начал закруглять разговор.
– Дай знать, если что-нибудь придет в голову, – попросил он.
– И ты дай знать, если появится интересный поворот.
Бен-Рой поблагодарил журналиста и повесил трубку. Но через минуту Тират позвонил снова.
– Вот еще что – может, это важно, а может, нет, – сказал он. – Вскоре после ухода Ривки я болтал с заместителем
