сазанов, и о тюленях, неизвестно откуда появившихся зимой в озере, и о многом другом… Только о затерянном в самом сердце озера островке, где безлунными ночами сплетаются в странных любовных играх огромные тела айдахаров – только об этом не спрашивала Женька у Хаа…
Змей отвечал, наклоняя голову или чуть покачивая ею – и смотрел на Женьку огромным плоским глазом. Желтым.
А потом… Она обхватила руками чешуйчатую шею, странно тонкую по сравнению с могучим телом (да и голова казалась относительно небольшой). Она прильнула к огромной живой колонне – чувствуя всем своим обнаженным телом, как бьется жизнь и сила под удивительно мягкой и нежной шкурой… Айдахар развернулся, свился громадной спиралью – и распрямился, буквально выстрелил под визг Женьки в озеро.
Они поплыли купаться…
6.
Может быть, айдахар, прозванный Женькой навевающим мысли о Киплинге именем Хаа, и был самым огромным в озере. Может быть, он был и самым старым… Но самым мудрым не был. Мудрость змей – миф, мозг их слишком мал и примитивен для любых мыслей, даже для глупых.
Айдахары, будучи ближайшими родственниками ужей и степных полозов, в этом смысле ничем от них не отличались. И мозг их отнюдь не развился пропорционально телу. Возможно, ужи и полозы даже превосходили айдахаров – если и не умом, то пластичностью поведенческих реакций. У них, у мелких пресмыкающихся, имелось достаточно хищных неприятелей, пернатых и четвероногих – которые тупых змей съедали в первую очередь. Водяные же гиганты природных врагов не имели… Рыбы в озере хватало с избытком – ну и к чему изощрять хитрость?
Не были айдахары и агрессивными. Не нападали даже на тюленей – мелкие острые зубы в огромных пастях идеально подходили лишь для охоты на лещей, сазанов и таящихся у дна усатых отшельников-сомов.
Но! Айдахары владели эмпатией – и весьма сильной. Эмоции и настроение мыслящих существ они чувствовали безошибочно. И порой подчинялись неосознанным или осознанным желаниям людей. Не всех. Некоторых.
Хаа не беседовал с Женькой, он даже не слышал ее голоса – слух змея мог улавливать другие колебания, исходящие в воде от крупной рыбы. Женька говорила сама с собой. И сама себе отвечала движениями змея. В принципе, жертвы айдахаров – рыбаки с Девятки и два первых, не испугавшихся холодной воды купальщика – убили себя сами. Собственным страхом и ожиданием агрессии…
Женька всего этого не знала.
Она прижималась всем телом к прохладной шкуре Хаа и зажмуривалась, затаивала дыхание – когда змей ненадолго нырял…
7.
Кожа быстро высыхала на солнце, покрываясь тончайшей пленкой соли.
Стоило пойти скорей домой, под душ из относительно пресной воды, пока ее не отключили (с трудом восстановленный опреснитель подавал холодную, мало пригодную для питья воду в дома Девятки по строгому графику). Но Женька не спешила.
Она снова лежала, раскинувшись, на плоском камне – и снова грезила наяву.
