мушкеты…
Гарнизоны и население римских крепостей на Дунае и в Британии тоже не сумели сохранить весьма превосходящую окружающие племена культуру – и канули в небытие, когда разорвалась связь с рушащейся империей…
Чуть дольше держались греко-македонские анклавы в Азии, детища Александра-Завоевателя, – но и они остались лишь в памяти историков.
Девятка, считала Милена, обречена…
Но обреченность обреченности рознь. Можно через месяц расстрелять все патроны и сложить головы под кончарами и дротиками. А можно растянуть процесс на век-другой – и твои правнуки будут здешними ханами и нойонами… Все зависит от того, кто возьмется за дело.
Гамаюн стал одним из немногих, сохранивших в первые страшные дни трезвую голову и способность мгновенно принимать жесткие решения. И его женой стала Милена.
Женой Карахара.
4.
Странный авто– и верблюдовладелец не соврал и действительно занялся в Девятке самой банальной выездной торговлей. Привоз был закрыт, и он расположился на “пятачке” – там, где в старые времена (не совсем старые, а когда гайки уже поослабли) – предлагали свои дешевые фрукты-овощи допущенные в городок жители окрестных селений. Тогда тут выстраивались в ряд машины с поднятыми багажниками – сейчас “четверка” оказалась одна. Верблюды рядом, на пустыре, меланхолично уплетали какую-то растительность – даже на вид несъедобную.
Скоро у импровизированной торговой точки зароился народ.
Товары были самые разные. Меха – лиса, барсук, волк, корсак; вроде и не сезон, однако покупали – просил торговец недорого, да и память о минувшей зиме весьма способствовала распродаже. Мука – грубого помола, из проса пополам с мелкой здешней пшеницей. И стоила немало, но разобрали ее в первую очередь – получаемые на хлебные талоны буханки весили все меньше, а примесей в них появлялось все больше… Продавал гость из степи и кое-что еще, ранее заказанное – без лишних слов люди расплачивались и, не вскрывая, уносили какие-то свертки.
Расплата шла в разной валюте. Рубли и доллары – по мизерному курсу, “баранки” (талоны на баранов), реже “лиры” (талоны на спирт). Продавец без всякого калькулятора лихо переводил баранов в литры и выдавал сдачу засаленными штатовскими президентами. С клиентами он общался на той же мове, образчик коей продемонстрировал на КПП – на пародийном варианте пиджин-русиш. И лишь однажды пресек навязчивую попытку сбить цену заковыристой фразой: “Не кажется ли вам, глубокоуважаемый сэр, что перманентная тенденция к стагнации свободного рынка делает неуместными любые попытки внешней ценорегуляции?” Клиент посрамленно замолк…
Короче, торговля процветала. Правда, недолго. Небольшая, но оживленная толпа покупателей как-то незаметно поредела и рассосалась – за полминуты, не более.
По пятачку шли пятеро. В сферах и брониках, с оружием. Отдел. Другим по Девятке
