отпустив ее, тут же исчез в толпе людей. Заставив девушку ненадолго «выпасть» не только из ситуации, но и из себя. А после… «Влететь на полной скорости» вспомнив, зачем она выходила и куда шла. Развернувшись, она ускорила шаг и «понеслась» по серой каменистой улочке, шепча под нос:
– Только не «суцидник» или «суцидница». Пожалуйста! В любой другой раз, но не сегодня, а? Можно завтра?! А сегодня, по проще что-то и по легче! Я ж не отвечаю за себя. Могу и следом «сойти». Хоть, какое-то «разнообразие»! И так «накромсана», как торт и «искромсана» в кусках! Больше ж не куда. Не говорите, что пора узнавать его «ингредиенты» поближе! И «себя» – в них. Как тот же «Шалтай-болтай»… Я не хочу!
Глава 4
Отсчитав нужное, давно выученное и заученное на зубок, количество серых пролетов подъезда. Как и бетонных ступенек под своими ногами. «Среднестатистического» и ничем не отличающегося, ничем не выделяющегося и не примечательного, серого кирпичного девятиэтажного дома. С где-то белыми пластиковым окнами, а где-то все еще и серыми деревянными. И заблаговременно отказавшись от пользования лифтом.
Парень добрался-таки до нужного ему пятого этажа и бордовой железной двери с черной металлической ручкой. С максимальным и крайним номером квартиры из позолоченных цифр на ней – «девяносто». Не удосужившись воспользоваться ковриком для ног, в цвет той же двери и перед ней. Позвонил в серый металлический звонок, встроенный в саму металлическую поверхность. После, постучал рукой и добавил, для точности, еще и с ноги. Добавил… бы. Если бы его тут же не втащили внутрь и не прижали к двери с другой стороны. Держа за горло и в паре сантиметров от потолка и пола.
– Война твоему дому, Роза! – усмехнулся Влад, держа ее руки своими и на своей же шее.
***
«Мать»! Нет. Это – не как с Александром. Констатация факта и… «Статус»! Хотя, да! Иногда я называю ее по имени, косплея Барта из Симпсонов. Правда, не желтея, а «синея». Но! Как есть… Не знаю, как там душат так, что и не душат вовсе. Она это делала лучше всех. Лучше из худших! Что руками, что… Не руками! Даже и не знаю, в какой момент ты обладаешь такой честью, что она касается тебя. Или наоборот, не обладаешь, когда не касается. Или вообще, все наоборот! Но со мной ей явно было противно и очень больно. «Странное сочетание», скажешь? «Гремучий микс»: отвечу я. И это – не к «гремучей змее». Давай, хоть здесь не о змеях, да? Не о Егоре…
Она – ястреб. И это, не только отсылка к серым глазам. Давай, просто примем, что я сужу по «оперению». Да? И по «шкуре»… Черт! Пусть, глаза у птиц карие и где-то черные, но тут… Скорее, сама «фишка» была в их серости и мелкости черного зрачка. На «фоне» бледной кожи и иссиня-черных волос, длиной до поясницы. Скрывающих густой челкой высокий лоб. Таких же широких бровей и длинных ресниц, «острых» скул и точеного подбородка. Под ярко-красными губами!
«Стерва»? «Мать»! Сорок два года, а… «Тысяча». Да! А совершенно и не сорок два года. Вечная и извечная «классика ч/б» в ее одежде: рубашки
