клюквы за один раз неподъёмно. Тащила с Каменного болота огромные рюкзаки с ягодой, килограммов по двадцать сразу. Чтобы побольше унести, не брала с собой ни еды, ни питья.
Так она пошла и в тот памятный день начала сентября. И пропала… Через сутки спохватились родственники и соседи. Поискали в её любимых местах сбора, но ни следочка не нашли. Обратились к местному «колдуну» – проживал в соседней деревне древний старик, претендующий на ясновидение. Колдун, получив мзду, погадал своими способами и сделал глубоко научное заключение:
– Жива, жива Крысановна, не сумлевайтесь! Ковыляет потихоньку по пустыне. Лиха с ней не будет. На третий день выйдет она к дому своему.
Так сказал, и больше слова не вымолвил. Родственники и соседи чуть успокоились, и ждать стали: назавтра должна была вернуться Крысановна.
Но и назавтра – на третий день блужданий – нет и нет Крысановны… Наврал, однако, колдун. Мужики хотели посетить колдуна для разборки, но, к счастью для ясновидца, не успели: утром, уже на четвёртый день, пришла весть радостная из деревни Кизлярское:
– Вчерась вечор вышла ваша Крысановна, сама-то еле живая, но ягоду не бросила. Забирайте бабу и мешок!
А всё-таки прав был колдун: выбралась Крысановна на третий день, и вышла-то именно домой, так как родилась она здесь – в Кизлярском.
Всё это канва истории, но нам-то надо подробно знать другое: что конкретно чувствовала Крысановна, скитаясь в лесных дебрях? Вот вкратце её рассказ.
Когда пришла Крысановна на любимую палестинку Каменного болота, сразу опечалилась: ягода была выбрана подчистую. Кто так хорошо постарался: люди, звери или птицы, не стала разбираться, а пошла вдоль длинной осушительной канавы, искать ягоду. Идти пришлось долгонько, сморилась даже, но всё же нашла удивительно богатое место: аж светилось оно красным цветом крупных спелых ягод. Сбросив рюкзак и посматривая на постепенно темнеющее небо, кинулась собирать. Собирала быстро, умело. Шло время, нет – не шло, а летело! Остатние горсти кидала в переполненный рюкзак уже в полной темноте. Когда завязала узел на огромной ноше и присела чуть передохнуть, вокруг было совсем темно. Собирая ягоды, поворачивалась на кочковатом болоте в разные стороны, думая только о богатой добыче, а присмотреться к местности, чтобы удержать в памяти направление к дому, не догадалась. Компаса у неё не было, да и не умела Крысановна им пользоваться. И поняла она, что надо ночевать, что не выйти ей с громадным рюкзаком ночью. Подумала:
– Ну, малёхо заплутала, зато ягод-то, ягод сколь набрала! Завтрева, как развиднеется, и потопаю к дому… Найду тропочку-то.
Спичек не было – костра не развести. Длинная сентябрьская ночь в наших местах холодна. Крысановна к середине ночи продрогла насквозь. Много раз вставала с насиженного места, приседала, прыгала, даже пыталась песни петь. Память услужливо подкидывала ей то похабные частушки, то слезливые песни плакальщиц на похоронах.
