пошлину они не требовали, но оглядывали входящих пристально и недобро. На Диллу стражники посмотрели с высокомерным удивлением. На Лейна – с подозрением. Но задержать не попытались.
– Похоже, фэйри здесь не в диковину, – шепнула Дилла. – Но и не в чести.
– Тебя это удив… – Лейн закашлялся. – Фу-у, ну и запах!
Внутри город вонял навозом, сточными канавами, краской, и свежеобожжённой глиной. Под ногами хрустели кусочки черепицы.
– У них тут что, со всех домов крыши посрывало? – Дилла проводила глазами понурую лошадку, тянущую телегу, полную блестящей терракотовой черепицей.
– Ремонтируют. Видишь, следы войны, – Лейн показал на мостовую, пестревшую гладкими новыми плитами среди старых потрескавшихся.
Дилла прислушалась к тихому разговору двух женщин в темных, длинных платьях. Солнце жарило вовсю, но они не скидывали с головы плотные покрывала из шерстяной ткани.
– Лейн, я ни слова не понимаю. А ты?
– Представь себе, понимаю. Ты что, без лингво-амулета на Дороги вышла? Ну, ты и дура!
"Подружились, называется!" – Дилла демонстративно сжала и разжала кулаки.
– Еще раз обзовешь, будешь собирать выбитые зубы сломанным пальцами!
Лейн скептически хмыкнул, не останавливаясь, порылся в боковом отделении сумки. Вытащил прозрачный камушек с продетым в отверстие шнурком.
– На, носи в кошельке. А лучше на шее. Он работает в обе стороны – и ты понимаешь, и тебя понимают.
Дилла надела амулет. Чужая речь не стала звучать понятнее, но что-то внутри головы словно бы нашептывало перевод. От этого в ушах и даже в мозгу возникало ощущение щекотки.
– А по-другому нельзя?
– Ничего, привыкнешь. – Лейн остановился у раскрытой двери трехэтажного дома. Изнутри тянуло запахом свежей сдобы. Изучил вывеску с намалеванным желтым кругом, рассеченным косым красным крестом. – Странный знак для трактира.
– Если это трактир. – Дилла потянула Лейна за рукав. – Успеешь пожрать, давай сначала осмотримся.
Лейн страдальчески вздохнул, но отошел от двери. Их то и дело обгоняли подводы с досками, бочками и мешками с мукой. Людей стало встречаться больше, Дилла ловила на себе косые взгляды. Не то чтобы враждебные, скорее осуждающие. Ей доводилось бывать в крупных человеческих городах, но в таких случаях она непременно использовала гламур, чтобы не привлекать внимания. Лейн шагал, гордо задрав нос, не обращая внимания, как горожане ухмыляются при виде его порванного камзола. Дилле их ухмылки не понравились. Она отстала на шаг, прицельно осматривая улицу впереди. Двое парней, разгружавших подводу с досками, глянули на Лейна, перемигнулись и двинулись к нему. Дилла поймала взгляд того, что выглядел поумнее, прищурилась и погладила рукоять кинжала. Парень толкнул своего приятеля в бок, и оба, мигом заскучав, вернулись к работе.
– Не любят они нелюдей, – пробормотал Лейн. – Но не как серьезных врагов. Полагаю, война у них была
