часто не хватает нынешним мужчинам. Носиться пьяными за рулем мимо гаишников – не подвиг, а глупость, а вот рискнут ли такие «смельчаки» спуститься ночью в бункер, чтобы вытащить девушку? Но именно потому, что он ей нравился, часть правды она скрыла. Не сказала ему, каким образом очутилась там, где лучше было не оказываться:
– Получилось так, что при мне произошла криминальная разборка, две банды изрядно друг друга перестреляли. – Начала она, – Увидев меня, они решили, что я все видела. Думаю, они бы меня точно пристрелили, но, похоже, во время этой разборки у них пропало что-то очень ценное. Эти бритоголовые придурки решили, что я видела. Они поместили меня в этот подвал, где ни днем, ни ночью нет света, и кормили раз в сутки. Я хотела было сказать, что ничего не видела, но поняла, что тогда они меня пристрелят – и вся любовь! За стенкой они держали еще несколько человек…
Стелла сглотнула, припоминая те события, она продолжила говорить совсем тихо, не замечая, как под ее глазами возникли слезы.
– Я прикидывалась сумасшедшей, словно была в шоке. Когда они начинали кричать, начинала петь детскую колыбельную. Тогда они начали убивать людей за стеной. Я никогда не видела их, но мы разговаривали. Там были шесть девушек. Но даже с ними я не могла говорить нормально – ведь я не была уверена, что потом они не расскажут об этом бандитам. Они говорили мне, что их привезли сюда в гарем…
– В гарем?! – Не удержался и влез в разговор Серафим.
– Да, в гарем. Чей именно – я не поняла, да и не разговаривала с ними толком, прикидывалась сумасшедшей. Жаль…
Она вытерла слезы, руки чисто механически перевернули яичницу на сковородке, затем Стелла продолжила:
– Потом их стали уводить. Кого-то увели. Не знаю, кого именно. А тех, кто больше был не нужен… Их… Их убивали. Я слышала их крики, они так страшно кричали, что кровь стыла в венах. Убив каждую из них, они открывали дверь и говорили, что потом займутся мной, потом бросили мне их головы…
Серафим застыл за столом, как изваяние. Даже представить, что она пережила ТАКОЕ было страшно!
– Три дня они лежали у меня, потом их забрали, когда мух стало много. Я действительно начала с ума сходить, в мою камеру шел запах от трупов за стенкой. Когда я услышала, что кто-то ходит, решила: буду биться в дверь. Если не спасут – то пусть хоть пристрелят, все лучше, чем так мучиться! А это оказался ты…
Еще раз смахнув слезы, Стелла выложила яичницу на тарелку и принялась жадно ее поглощать. Про себя Серафим сумел только подумать, что при первой же возможности свернет шею тем, кто причинил ей столько страданий.
Глава 4.
…Тимо и великан Грэг пили шотландский виски, сидя в креслах у Ставра. Последний, обернувшись полотенцем, расхаживал по квартире и время от времени чесал подбородок.
– Брат мой, ты вошью не обзавелся? Что-то чешешься больно часто. – Скривился Тимо. Несмотря на то, что родился и вырос он в Тампере, в Финляндии, русский язык он знал
