сразу положат. Никто не будет спрашивать рубаки мы или нет.
С последним аргументом спорить было трудно, и мой друг сдался.
– Хорошо, идём в бар.
Пару минут мы играли в жмурки с входной дверью: растопырив руки, шарили в темноте и ощупывали всё подряд, натыкаясь на разные препятствия и друг друга. Наконец, Итару удалось её отыскать и открыть. На наше счастье светильники в коридоре не лопнули, а только поменяли свет с яркого белого на тусклый красный. Это, вероятно, аварийное освещение очень ускорило наше продвижение. Покинув порядком поднадоевшую комнатушку, мы заспешили к лестнице.
Здание бара Цветок было двухэтажным. Две трети первого этажа занимал сам бар, оставшуюся треть делили подсобные помещения с хозяйственным инвентарём и кладовые с запасами выпивки. На втором этаже располагались жилые комнаты рубак, оружейная, комната для собраний и комната наблюдения совмещённая с тюрьмой (как по мне, так странное дизайнерское решение, но дело хозяйское). По всей видимости, имелся ещё и подвал, иначе как Олина могла очутиться за барной стойкой, не пользуясь дверью, но где в него вход и что там есть – мы не знали.
Быстро спустившись на первый этаж, мы оказались в коротком коридоре. С одной его стороны, прямо под лестницей, находился чёрный ход – массивная железная дверь, запертая на обычный засов, преграждала путь на улицу. Именно через неё нас совсем недавно ввели в это негостеприимное местечко. С другой стороны, коридор упирался в дверь, за которой находился бар. Точнее, так было раньше. Теперь дверь валялась на полу, а через проём виднелся разгромленный зал и занимающийся в нём пожар.
Итар, шедший первым, завидев огонь, ускорил шаг. Мы с Киром постарались не отставать. Однако, влетев в помещение, где недавно прогремел взрыв, а до этого кипел нешуточный бой, вся наша компания невольно остановилась.
Для неподготовленного человека лицезреть и обонять все последствия произошедшего здесь, было ой как не просто. И дело не в переломанной и оплавленной мебели или следах выстрелов на стенах и потолке, нет. Дело в лужах и брызгах крови, кишках, оторванных частях тел и обезображенных трупах. А ещё в запахе. Смесь тлеющего пластика, дыма и горелой плоти.
Бросив быстрый взгляд на ближайшее тело, я поспешно отвернулся и прикрыл рот и нос рукой. Итара начало рвать. У человека, лежащего на полу, отсутствовала голова (видимо отстрелили в бою), а часть тела, обращённая к эпицентру взрыва, была обожжена.
– Пошли отсюда. Никто не выжил, – малодушно предложил Кир, как и я прикрывая нос и рот рукой. В этот момент из-за барной стойки донёсся стон. Не сговариваясь, мы бросились на звук и обнаружили там вполне живого и почти невредимого Клыка. Он валялся засыпанный стеклом от разбившихся бутылок, что прежде красовались на полках на стене. За исключением нескольких неглубоких порезов на лице и руках и, очевидно, контузии, рубака выглядел вполне целым. Сгрудившись вокруг него, мы торопливо раскидали самые крупные осколки и помогли ему сесть. Пару минут наёмник приходил в себя, тряся головой и покачиваясь, наконец, взгляд его
