подруге ни капли энтузиазма в отношении этого мероприятия.
– Просто я хочу скорее завершить расследование, вот и все, – постаралась я выкрутиться, хотя пытаться сбить с толку проницательную от природы Катьку было занятием зряшным, и я это знала.
– Ха! Во-первых, завершать нам нечего, мы все только начали, а во-вторых, кому ты вкручиваешь? Что-то обязательно должно было случиться такое, прежде чем тебя могло заинтриговать расследование.
Ну я ж говорила! Пришлось сказать все по правде.
– Видишь ли, Катя, – я набрала в грудь побольше воздуха, – вхрякалась я.
– Ты – что, прости? Я, конечно, не лингвист, но слово такое слышу впервые.
– Вхрякалась, – повторила я, вследствие чего сердце забилось с рекордной скоростью. – Ну то есть влюбилась в Хрякина.
– Этого еще не хватало! Он мне не нравится!
Н-да, в этом вся подруга. Ну скажите мне, почему он должен ей нравиться?
– Почему… – начала я произносить этот вопрос, но Любимова поняла меня превратно:
– Не знаю. Хитрый очень.
Скажите пожалуйста! Хитрый! А ты прям святая простота!
Мне захотелось повесить трубку, и я это сделала, лишь только сухо назначив время встречи.
Катерина опоздала на шесть с половиной минут, мы еще раз поздоровались, после чего всю дорогу до нужного дома шагали молча. Таким образом и дотопали до ультрасовременного строения в шестнадцать этажей, с подземным гаражом, огороженным со всех сторон высоким забором двором и кучей вахтеров на каждом передаточном пункте. Мы остановились и разинули рты: жителям маленьких городов, коими мы и являемся, было в диковинку лицезреть такой дом, так как строить их у нас стали сравнительно недавно. По соседству стояла точно такая же шестнадцатиэтажная махина, а рядом с ней воздвигался новый дом.
– Ты уверена, что Юрочкины живут здесь? – первой прекратила я игру в молчанку, когда подружка потащила меня к одному из подъездов, над которым значилось: «квартиры 1—96».
– Да.
Мы в таком доме были впервые, потому обе несказанно удивились, услышав за своими спинами недоброжелательное: «Вы к кому?» – а обернувшись, увидев старушку в платочке, сидящую за чистеньким столом с амбарной книгой в руках.
– К Юрочкиным, в тридцатую, – сообщила Катька.
– А Георгия Алексеевича нет, – сразу подобрела тетка, поняв, что мы не чеченские террористы. – Он в командировке, в США.
– Знаем, мы к его жене.
– Она сегодня на смене, придет только на обед, зато дома Ефросинья Григорьевна и дети. – Осведомленность бабки поражала. Ей бы в ФСБ работать.
– Тогда мы к ним, – не сдалась упертая Катька.
– Тридцатая на пятом этаже, – уступила старушка, но стоило нам вздохнуть полной грудью и развернуть свои торсы к лифту, как консьержка окликнула нас:
– Доченьки,
