невнятное. Точно так же и он потом познакомил со своими Павла: «Это Паша, он с филфака». И Паша тоже жал руки, и записал чей-то телефон, и кому-то что-то продал по фарцовой части.
Знакомство ни к чему тогда не привело, хотя с каждой встречей Павел почему-то всё больше убеждался, что этот Лёша – сущий лох. Но какой-то неудобный лох, не схватиться за него никак.
Может, в те же студенческие годы, может, позже Павел в какой-то книге прочёл странную фразу: «Каждый мужик – до первого мужика мужик». Фраза была ему непонятна, и, только вдумавшись в неё, он с натугой понял, что хотели сказать: «Каждый считает себя крутым мужиком, но лишь пока не встретится с мужиком по-настоящему крутым».
Не понял он фразу потому, что сам вовсе не считал себя крутым, внутри видел сам себя мальчишкой, существом весьма слабеньким. И однажды, обдумывая этот афоризм, он вдруг вспомнил Лёшу Антонова и сформулировал себе иное правило: «Каждый мужик – баба, до первого лоха». То есть каждый не уверен в себе, пока не встретит ещё более неуверенного. Таким неуверенным долго казался ему этот Алексей Антонов, хотя ни разу он не смог его хоть в чём-то подловить. Сможет ли сейчас, в «Деле «СвязьИнвестБанка»»?
Суть конфликта банкира Антонова с другими бизнесменами была понятна всем, кто хоть сколько-то в эти годы следил за деловой жизнью России. Эту суть простыми словами выразил Еголин, её же не раз повторял и сам Вершинин, она заключалась в том, что Антонов пошёл поперёк самой влиятельной тенденции тех лет. Тенденцию эту можно было назвать просто: дружба с Западом. А, следовательно, и с теми странами, которые являются союзниками Запада, например, с Турцией.
Ну как, в самом деле, можно было представить себе что-то иное? Ведь не к ядерной же войне дело вести, в конце-то концов?
Есть законы бизнеса и, в целом, человеческих отношений, заключающиеся в том, что все действуют в соответствии с собственными интересами. А общий интерес человечества заключается в наличии единых и понятных всем правил игры. Поэтому, если иногда Запад и прибегает к двойным стандартам, то это – лишь результат временного заблуждения, избавиться от которого – в интересах самого Запада, а мы в этом можем помочь нашей выдержкой и доброжелательностью.
Такая логика применялась и властью, и правильным, нашим бизнесом по отношению как к Америке или к Германии, так и к Турции или, допустим, к балканским странам. Словом, в отношении всех, с кем мы ведём дела.
Теперь посмотрим непосредственно на Балканы… – так рассуждал Вершинин, прохаживаясь по своему кабинету и уже как бы скинув с плеч все остальные дела кроме «Дела «СвязьИнвестБанка»». – Вроде бы, Антонов не творит ничего неподобающего и даже действует в точности так же, как и его конкуренты. То есть заходит на балканский рынок мобильной связи, интернета и прочего, ставя во главу угла наше российское «ноу-хау», технологии, а в качестве дополнительной опоры используя доходы от экспорта газа. Проблема состоит лишь в том, что балканский этот рынок – отнюдь не свободен, а очень даже занят: на нём прочно обосновались
