под тарелку пригласительный билет и последовал за шефом.
Решмин смотрел, как они уходят.
В кафе продолжался концерт. Уже перемешались за столиками все гости, а сами столики были частью сдвинуты вместе, частью отодвинуты в сторону, так что образовалось место для танцев, где в манере пятидесятых годов танцевали три-четыре пары.
Баня сидел рядом с Люси, они о чем-то тихо разговаривали. Кротов увлеченно репетировал на банджо, подыгрывая музыкантам на сцене. Герасимов скучал. Менделев обменивался адресами со старым приятелем.
– Где же Леша? – сказал Герасимов, взглянув на часы.
– А куда он поехал? – спросил Баня, оторвавшись от разговора.
Герасимов пожал плечами.
Наконец в зал решительной походкой вошел Сокольников. Ганичев едва поспевал за ним. Сокольников был бодр и весел. Приветственно помахал кому-то, обнял, проходя, Кротова за плечи.
– Ребята, готовьтесь…
И прошел к эстраде.
Ганичев увидел в стороне за столиком жену Решмина с сыном. Они сидели, отъединенные от всех. Лицо жены было строгим, глаза сына сияли. Ганичев поклонился им. Жена Решмина кивнула в ответ.
Кончил играть очередной состав, и распорядитель поднялся к микрофону.
– Внимание!.. Коля, я тебя слушал, послушай меня, – обратился он к кому-то в зале. – А сейчас в программе нашего джема – сюрприз. Алексей Сокольников и его ансамбль!
Присутствующие недоуменно переглянулись: какой же это сюрприз? Все сто лет знают. Сокольников вспрыгнул на эстраду с тромбоном и поднял руку. Наступила тишина.
Молодые музыканты нынешнего состава Сокольникова готовили инструменты, собираясь идти на эстраду.
Последовала пауза. «Бывшие» впились глазами в своего руководителя. Они заметно волновались.
– Баня… – сказал наконец Сокольников и протянул руку по направлению к Баньковичу. В голосе его прозвучала нежность.
Баня подхватил контрабас и пошел к эстраде.
– Витя Кротов, пожалуйста, – приглашал Сокольников. – Мендель… Гена… Люси, прошу…
Музыканты шли к эстраде.
Ганичев смотрел на них, закусив губу.
И тут зал понял. Кто узнал старых музыкантов, кто догадался, кто успел услышать быстрый шепот:
– Это же первый состав…
Под гром аплодисментов музыканты заняли свои места на эстраде. Они отвыкли от приветствий, неловко кланялись, улыбались.
Сокольников снова поднял руку, требуя тишины.
– Как видите, не прошло и двадцати лет… нам не хватает трубача. В нашем составе играл Борис Решмин, но он…
Сокольников вздохнул, остальные музыканты потупились. Всем стало понятно, что Решмина больше нет. Алексей Дмитриевич уже хотел было назвать трубача своего нынешнего состава, он протянул к нему руку, а тот с готовностью сжал трубу в кулаке, как вдруг перед эстрадой появился сын Решмина.
– Можно я сыграю? Я Борис Решмин, – сказал он.
И в
