Горгона спрашивает у участкового.
А ему не хочется. Или не может. Смотрит затравленно. Вдруг открывается дверь и вваливаются Бусиков и Василий. Вид у обоих помятый.
– Здравствуйте, – говорит Бусиков.
– Можно присоединиться? – спрашивает Василий.
– Ты еще тут?! – я не выдерживаю.
– Я еще тут, – он покорно кивает.
– Посторонний… – слышу голос Горгоны.
– Да какой же я посторонний? Моя жена здесь работает и живет!
Лейтенант решительно встает, оправляет китель. По-моему, он даже рад появлению Василия. Можно с достоинством смыться.
– Гражданин, пройдемте!
– Вы все тут заодно… Ладно… Слава, чего стоишь?! – Василий пытается сопротивляться.
– Не трогайте его, он мой гость! – кричит Бусиков.
Общее смятение и возня. Рабочие снимают бюст Гомера и несут к выходу. Участковый выталкивает Василия за дверь. Бусиков защищает его, но Катька, вскочив, удерживает Бусикова.
Митька в коляске орет. И все орут.
– Прошу очистить помещение! – это милиционер.
– За что?! – Бусиков.
– Товарищи, собрание продолжается! – Горгона.
– Люська, домой лучше не приходи! – снова Василий.
– Она прекрасная, порядочная женщина! – это Виктория Львовна.
– Поберегись! – один из рабочих.
– Товарищи, пропустите Гомера, – просит академик.
Клубок выкатывается в прихожую: Васька, милиционер, Бусиков, Катюша. Следом с жутким напряжением несут мраморного Гомера. Литературовед задерживается в дверях.
– Извините за беспокойство. Всего вам доброго.
– Заходите, Павел Ермолаевич, – любезно говорит шеф.
– Благодарю… Жаль, что я столь поспешно выехал. У вас тут весело.
– Бюстик заменить вы обещали, – шеф указывает на пустой пьедестал. – Он у нас на балансе. Материальная ценность.
– Непременно, – кивает академик.
Он выходит. Крики в прихожей затихают. Все снова рассаживаются. Горгона пытается успокоить Митьку.
– Переходим ко второму вопросу, – говорит шеф. – Обязательства филиала на третий квартал. Кто желает выступить?
– Я желаю! – Нина с вызовом поднимает руку.
БУСИКОВ. Милиционер увел Василия, выплыл из квартиры Гомер, раскланялся профессор. Напоследок поцеловал ручку Катеньке.
Мы остались вдвоем, не считая Анны Семеновны.
Посмотрели друг на друга.
– Митенька плачет. Надо соску, – сказала Катя.
– Всем соски надо. Разорались, – проворчала Анна Семеновна.
Катенька бросилась в свою комнату за соской. Я за ней. Она вбежала к себе, оставив дверь открытой. Я вошел следом, стою в дверях. Она ищет соску.
– Господи, да где же она?! – не смотрит на меня.
Наконец нашла. Спешит обратно.
