и не заправлена в брюки, а волосы слева на затылке странно вздыбились. Обычно он выглядел до такой степени ухоженно, что это было, можно сказать, на грани здравого смысла, а сегодня он как будто решил слиться с серой массой. Довольно сложная задача для человека ростом два метра четыре сантиметра.
– Извините, опоздал, мне просто нужно было сперва отвести Фернанду в ясли, а она устроила форменную истерику, когда пришло время прощаться. Чёрт возьми, легче заставить налогового афериста взять на себя всю полноту ответственности, чем заставить годовалого ребёнка перестать плакать. И уснуть вечером, кстати, тоже. Я не могу понять, как люди, у которых есть дети, каждый день это делают?!
Он с укоризной посмотрел на них обеих и тяжело опустился на стул рядом с Огорд.
Дочь Могенса Бётгера появилась на свет после довольно легкомысленного летнего флирта с 41-летним тренером по фитнесу. После двух совместных ужинов она была беременна, а он на мели. Он кричал, плакал, умолял и пытался подкупить её сделать аборт, но, сколько бы он ни шумел, он ничего не мог сделать с её биологическими часами, время на которых неумолимо бежало. Поэтому теперь раз в две недели он проводил с дочкой три дня и имел, мягко говоря, натянутые отношения с её матерью.
– Не смотри на меня, – сказала Элоиза. – Мне ещё только предстоит познать радость материнства.
– Ну да, но вот именно поэтому я опоздал и вдобавок выгляжу как Могенс Глиструп. Я принёс вам кофейку, – сказал Бётгер, подавая им стаканчики. – Так, ну, что происходит? Зачем мы собрались?
– Ещё одно прислали, – сказала Элоиза.
– Ещё одно что?
– Письмо.
Тут Бётгер заметил письма на столе. Он потянулся к ним.
– Можно?
– Да. Вот оно, – сказала Элоиза, указывая на новое письмо.
Он осторожно взял письмо за края, развернул и прочёл его вслух.
Дорогая Элоиза!
У меня это 4, у тебя – 13.
Если я скажу «Amorphophallus Titanum», ты ответишь «Lupinus».
Моё второе имя начинается с «Э», а твоё?
Я так много о тебе знаю.
Ты знаешь обо мне чуть меньше.
Но мы связаны через него, теперь я это понимаю.
Ты видишь это?
Теперь ты видишь это?
Если уж я лишена возможности лично видеть тебя, Элоиза, то, по крайней мере, подари мне сладость твоего образа в твоих высказываниях.
– Чёрт подери, – сказал Бётгер, переводя взгляд на своих собеседниц. От удивления он так поднял брови, что они чуть не исчезли со лба. – Ты абсолютно уверена, что не знакома с ней?
– На сто процентов, – кивнула Элоиза. – Я понятия не имею, почему она выбрала меня и почему это мы с ней «связаны». Бессмыслица какая-то. Но она хорошо меня знает или, по крайней мере, знает обо мне очень личные факты. – Элоиза показала на письмо, которое нашла на пороге. – Тринадцать
