себя лет с трех, так что, можно сказать, мама лишь озвучивала мои желания и промахи.
Ушаковская развязка уже опустела, Приморское шоссе, мокрое и призрачное, несет через сырой лес, где с веток падают комья снега, набухшего от внезапного дождя. Начинается метель, и я вижу, как дорога превращается в звездный тоннель, и реальность начинает терять ясные очертания. В один момент мне кажется, что это полет сквозь галактику, и мысленно я представляю себя стрелой. Таких внутренних скоростей никогда не было. Внезапно из-за поворота на меня выбегает абсолютно неожиданный для моего состояния вселенской вседозволенности человек с полосатой палочкой и, чтобы я не сомневалась, что его интересую именно я, а никто иной на этом безлюдном шоссе, он тычет своим жезлом мне в лицо. Похоже, что за наслаждением внутренними скоростями я как-то не заметила, что превысила внешнюю. Вот сейчас строгий дядя и скажет, до какой же степени я обнаглела. Но на самом деле я безмерно счастлива, потому как больше всего на свете я боюсь задавить гаишника, и то, что он бросился на меня, а я такая молодец и совершенно не причинила ему никакого вреда, – это большой праздник, о чем я спешу сообщить ему лично в открытое окно.
– Какое счастье, что я вас не сбила! – я улыбаюсь как полный идиот. Еще пара секунд, и меня будут подозревать в том, что я под градусом или, что еще хуже, под кайфом.
– Капитан Иванцов… – растерянно представляется он.
– Знаете, а вы у меня первый, – продолжая улыбаться, протягиваю ему документы.
– В каком смысле? – его ступор усиливается, он даже отделяется от изучения прав и страховки.
– В прямом. Меня никогда не останавливали на дороге, – говорю чистую правду.
– За… семь лет? – он вчитывается в мои права. Да, получается, что так. Пять первых же права у меня просто лежали без дела. – И что мне с вами делать? – капитан Иванцов немного покраснел, даже много. Он теребит мои документы, а я продолжаю улыбаться. Потому что мое настроение ничуть не испорчено.
– Отпустить? – предлагаю незамутненно, словно это единственно верное и понятное решение.
– Как отпустить? – такая я у него, наверное, тоже первая.
– Просто отпустить…
– Но сто пятьдесят в час…
– Какой ужас! Неужели сто пятьдесят?! Знаете, это что-то со мной не то, я обычно быстрее ста двадцати ни-ни, – честно признаюсь ему, вполне осознавая, что это тоже сомнительное оправдание.
– Только больше так не делайте… – он протягивает мне документы.
– А зовут-то вас как, вы же мой первый, – задаю я финальный вопрос, от которого Иванцов становится абсолютно красным и сквозь смущение тихо произносит: «Юра…»
Юра… Он растворяется в зеркале заднего вида, как видение, как тихий ангел.
Зеленогорск всегда встречает тишиной и расслабленностью курортного местечка, где летом больше дачников,
