очень повезло, что Женщина-Горностай не видела, как он кивнул и улыбнулся в знак одобрения. Но она очень сердито глянула на нас, и тут же мы услышали всадников, подъехавших к вигваму, и двое юношей-пикуни вошли внутрь и сказали, что они посланы вождями и должны передать нам, что племя остановилось на ночевку на реке Непохожей и прибудет сюда на следующий день.
Это была хорошая новость, и у Женщины-Горностая пропала охота ругаться. Она сразу же рассказала им, как я убил белого бизона, и они ее часто перебивали удивленными или радостными восклицаниями. Едва она закончила, они спросили меня, что я собираюсь сделать с этой шкурой, и, когда я ответил, что решил отдать ее Бобрихе, чтобы та ее выделала и пожертвовала Солнцу, они сразу побежали, чтобы сообщить всему племени эту замечательную новость.
Мы улеглись на своих лежанках, и я подумал о том, что произошло этим вечером – вначале у меня на душе было тяжело, но потом я пришел к выводу, что не стоит вешать нос. Прежде всего, мне двадцать один год; я взрослый человек и сам себе хозяин. Сдаваться я не стану. Я должен найти возможность встретиться с Зарей наедине, поговорить с ней, и сделать все возможное, чтобы она стала относиться ко мне, как и я к ней.
На рассвете, когда мы с Апси отправились к лошадям, к нам подошел Красный Рог и спросил, что за всадники были у нас прошлым вечером. Он очень обрадовался, узнав, что пикуни сегодня присоединятся к нам. Он должен, сказал он, велеть своим кутенаи надеть праздничные одежды, и после полудня они должны выехать им навстречу, чтобы приветствовать друзей. Нам нравились такие представления – встреча двух дружественных племен, и мы сказали, что тоже пойдем с ними.
Тем утром я сделал следующий ход. Тропинка, по которой ходили к ручью за водой кутенаи, проходила через лес позади нашего лагеря. Сразу после завтрака я спрятался в кустах можжевельника, ожидая, когда там пройдет Заря. Шли другие. Женщины, поодиночке, по двое или по трое, группы детей, иногда мужчины с ведрами. Время шло; солнце в безоблачном небе поднималось все выше и выше и здорово меня припекало.
Прошел старик с кремневым ружьем в руке, и, свернув с тропы, ненадолго остановился, испугавшись, когда заметил меня. Потом он понимающе улыбнулся, его глаза заблестели, и он знаками сказал мне: «В давние времена я тоже прятался в кустах, ожидая, когда красивая девушка пройдет по тропинке за водой». И пошел дальше, заставив меня почувствовать себя настоящим дураком.
Я уже готов был сдаться и вернуться в лагерь, когда девушка наконец появилась на тропе – она двигалась медленно, но так изящно! Когда я встал, сердце мое забилось быстрее. Она увидела меня, остановилась на мгновение, потом пошла дальше, опустив глаза.
Я встал у нее на пути и, заикаясь, сказал:
– Заря, постой. Я хочу что-то сказать тебе: я тебя очень люблю. Я тебе совсем не нравлюсь? Полюбишь ли ты меня хоть немного, станешь моей женой?
– Ты не должен так со мною говорить, – сказала она ровным голосом. – Я обещана другому; скоро я буду принадлежать мужчине их племени моего отца. Отойди, дай мне
