он спрятал у себя под плащом. Он торопился, боясь, что его могут остановить или ещё какие-либо обстоятельства помешают ему вернуться в мастерскую, чтобы провести опыт. К счастью, этого не произошло. Вбежав к себе в студиоло, где у него хранились медицинские и химические препараты, Леонардо в первую очередь вылил остатки не вылившегося из бокала вина в чистую сухую склянку. Затем, капнув в неё капельку уксуса, выставил её на яркий солнечный свет на подоконнике настежь открытого окна и стал пристально наблюдать за химической реакцией. Результат не заставил себя долго ждать: под воздействием уксуса и ярких солнечных лучей яд медленно стал оседать на дно склянки – это был кантарелла. Надтреснутый бокал Леонардо на всякий случай не выкинул. Он его спрятал на полке среди баночек и склянок с химикатами. Ему хотелось привести его в доказательство, если выяснится, что герцог Валентино отравлен, потому что таких бокалов нигде, кроме папской трапезной, не подавалось. Стеклодувы на них изобразили четырёх Евангелистов: Матфея, Луку, Марка и Иоанна, а между ними образы Спасителя и Богородицы; ножки бокалов и опорное блюдце, на котором они стояли, были увенчаны крестами. Убедившись, что опыт дал положительный результат, Леонардо побежал обратно. Он хотел отозвать герцога из трапезной, чтобы заставить его промыть желудок. Вбежав на первый ярус Бельведера, он столкнулся на ступенях с одним из монахов, сообщившим ему, что Папа Александр VI и кардиналы уже покинули Ватикан и отправились на виллу кардинала Адриано.
–– Герцог Валентино с ними? – поинтересовался Леонардо.
–– Ну, а куда ж он денется?! – насмешливо поморщился монах. – Немножко перечревоугодничал он, но пошёл в уборную, вставил пальцы в рот и… снова розовенький, как крещёный младенец!
Леонардо с облегчением вздохнул. «… Значит, всё-таки герцог сам позаботился о себе, искусственно вызвав рвоту, – подумал он, – и его жизни сейчас, возможно, уже ничего не угрожает…». И он вдруг с ужасом осознал, что эта попытка Папы в очередной раз отравить его, а также и собственного сына, теперь обернётся чудовищными и непредсказуемыми последствиями, если он сообщит герцогу Валентино, каким ядом их пытались отравить. «Дон Чезаре никому из врагов ничего не прощает!» – пронеслось у него в голове. Леонардо вспомнил слова герцога, как он отзывался об отце, и ему стало не по себе. Едва двигая ногами, он поплёлся домой. Каково же было удивление Леонардо, когда на следующий день он узнал от пришедшего к нему в мастерскую кардинала Перуджи, что Папа Александр VI на вилле кардинала Адриано почувствовал себя плохо во время вчерашнего застольного пиршества и к вечеру слёг.
–– А с вами, мессере Леонардо, ничего подобного за вчерашний день не произошло? – как бы, между прочим, поинтересовался кардинал.
У Леонардо ёкнуло сердце.
–– А почему вы меня спрашиваете об этом, ваше Преосвященство? – в свою очередь спросил он.
–– Я видел,
