фэнтезийные виды. Квартиры в таких домах располагались в центральной части, и свет в окнах не мешал жителям, наоборот, освещал площадки для парковки и коридоры. Бродяга сбросил скорость на подлете к седьмому уровню и влетел в служивший входом шлюз. Доехал до указанной парковочной платформы, остановившись, включил для своего пассажира в салоне освещение.
– Мона Лиза, ты знаешь моего нынешнего владельца? Кто он?
– Он – никто, пока ты сам его не вспомнишь. Но воспоминания не сделают из тебя того, кем ты был, – девушка сделала паузу и чуть нахмурившись добавила: – Мне нужно отдохнуть, а у тебя есть шесть часов на подзарядку.
Придвинувшись к внешней панели системы обслуживания ядра пилота, девушка вставила в разъемник панели небольшую флешку с концентратом жидкостей, служащих питанием для ядра пилота.
– Здесь тот же состав, что я давала тебе ранее. С каждым его приемом ты будешь думать иначе. Не пугайся этого состояния. Состав близок к натуральным веществам и вреда не нанесет. Отдыхай.
Укутанная в длинный плащ высокая молодая женщина вышла из машины и, пройдя по общему коридору, вошла в свою квартиру. Дверь открылась по скану ее сетчатки. Включилось напольное освещение согласно личным настройкам жильца. Светлый коридор в квартире вел на импровизированный мостик космического корабля, бывший гостиной комнатой.
Темный плащ осел на вешалке. Босиком она прошла в комнату. Высокий стройный силуэт девушки отбрасывал длинные тени. Собранные в хвост темные волосы открывали лицо. У Моны были чуть неправильные черты лица, благодаря которым при ее слишком выточенном и пропорциональном телосложении, у стороннего наблюдателя не появлялось мысли, что она сконструирована. Слишком человечна она была на вид.
Мона раздевалась; четкими, аккуратными движениями снимала с себя одежду. У плеч и на бедрах девушки были заметны заплатки из срощенной с протезами кожи. Одна из них уходила за плечо и была заметна на лопатке. Никаких выступов, даже оттенок кожи был ее, и если бы не эти стыки, то она выглядела бы вполне обычной молодой женщиной. Она не хотела пользоваться маской и менять себя посредством визуальной иллюзии.
Погруженная в медицинский сон, будучи двадцати пяти лет отроду, Мона не проснулась такой же молодой, как уснула. Она даже не оказалась прежней. Словно какая-то часть ушла из нее безвозвратно. Ее конечности пришлось ампутировать после разморозки. Укладывая людей в сон, чтобы в будущем их разбудили и вылечили, врачи не учли побочные эффекты и особенности таких заморозок. Были ошибки, стоившие некоторым жизни уже после их разморозки. Разве что Моне повезло. Кибернетика быстро развивалась, и конечности ей смогли заменить с минимальными потерями. Она даже чувствовала пальцами прикосновения к поверхностям и тепло. Вот только особенности протезов заключались в том, что даже их нужно было заряжать
