опустилась на кушетку. Она могла бы отпереть замок изнутри и уйти, не прощаясь. Но ей вовсе не хотелось столкнуться в передней с Ниной и выслушать неприятные вопросы, которые, как она догадывалась, та отлично умела задавать. Оставалось ждать.
Прислушиваясь к звукам чужой квартиры, художница различала где-то приглушенные голоса. Казалось, неподалеку ожесточенно спорят: один голос говорил быстро и словно сердито, второй отрывисто возражал. Слов разобрать было невозможно, но интонации звучали красноречиво. «Этак они до полуночи будут ругаться! – Александра взглянула на часы. – А мне-то что делать?!»
Внезапно в замке щелкнул поворачиваемый ключ. Женщина встала, ожидая увидеть Ирину и одновременно удивляясь ее внезапному возвращению, – казалось, именно ее голос она только что слышала. Но когда дверь отворилась, Александра оторопела. На пороге стоял хозяин квартиры.
Он оказался высоким, этот худой старик, закутанный в стеганый вельветовый халат. Тощая морщинистая шея торчала из ворота свитера, придавая ему сходство со стервятником. Застывшее страдальческое выражение глаз внушало сочувствие даже поневоле. Александра, внутренне занявшая сторону Ирины, все-таки жалела старика, которому не суждено было перед смертью повидаться с единственным сыном.
Виктор Андреевич стоял, подавшись вперед, опершись обеими руками на трость. Он пристально смотрел на Александру, его лицо не выражало и тени удивления. Казалось, он был заранее уверен в том, что обнаружит в комнате невестки только что ушедшую гостью.
Александра, сделав неловкий жест, который должен был символизировать извинение, проговорила, глядя ему в глаза:
– Я задержалась. Сейчас уйду.
– Стойте! – Слабый, бесцветный голос прошелестел, как сухой лист, растертый между ладонями. – Скажите…
Старик замолчал. Александра, глядя на него, гадала, сколько ему может быть лет. «Восемьдесят? Чуть меньше? А Ирина еще совсем молода. Сколько же лет ее мужу? Может, и он уже в возрасте?»
– Скажите… – повторил старик, едва шевельнув губами.
– Да? – вопросительно произнесла она.
– Вы давно ее знаете?
Он не назвал имени невестки, но Александра поняла, о ком идет речь: так неприязненно исказилось лицо мужчины.
– Я ее не знаю, – ответила художница. – Совсем не знаю.
Старик понял: он напряженно смотрел на губы Александры, пока она говорила, и слегка кивал, словно выделяя каждый слог.
– Не знаете, – утвердительно повторил он, когда женщина умолкла. – А нишу видели?
– Видела.
Виктор Андреевич смотрел выжидающе и тревожно, словно краткого ответа было ему недостаточно. Александра видела, что ее слова ничуть его не успокаивают, напротив, вселяют в старика едва ли не панику. И все же, теряясь в догадках, повторила:
– Я видела нишу. Ее привезут обязательно.
Виктор Андреевич внезапно махнул рукой, словно пытаясь отклонить удар, направленный ему в лицо:
– Лжете!
