жив, Лис, он раб. Что ты от меня сейчас ещё хочешь? Я его не трогал! Его не били и не трахали! Его держали в сковке просто для того, чтобы он не наложил на себя руки, и он ждал тебя.
– Как игрушка в коробке, – сказал тихо Лис.
– Что?
– Спасибо, господин. Спасибо за этот подарок.
Никто оскалился довольно:
– Вот так.
Они втроём смотрели на Маркуса, потому что его слишком реалистичная, в мельчайших подробностях, татуировка невольно притягивала взгляд, даже если и не было желания на это смотреть. Член был как настоящий, и его головка словно прижималась к уголку губ Маркуса. И Маркус, видимо, поняв, на что они смотрят, сжался ещё сильнее, его глаза наполнились слезами, – что и говорить, нечистые здорово подшутили над ним. И его прежний хозяин явно имел некоторое чувство юмора.
– Это можно убрать? – наконец спросил Лис.
– А зачем? По-моему, красиво, – ответил Никто, едва сдерживая смех.
– Он учёный!
– И что он тут будет изучать?
– Он изучает флору и фауну нашего мира.
– Это что? Он может мутить препараты?
– Флора – это растения, а фауна – животные, – вмешался с объяснениями Корс.
– И что? Он будет изучать животных?
– А их поймали? Медведя поймали? – спросил Корс.
– Да, – кивнул Никто. – Нечистые всех словили, снова рассадили по клеткам. Нечистые легко их нашли, они их словно нюхом чуют.
– Ну, это понятно, – заметил Корс.
– Так и что ты будешь делать с медведем? – продолжил Никто, глядя на Лиса. – Зачем его изучать? Чтобы дрессировать? Не сложится с троном, будешь бродячим артистом? Колесить по городам с дрессированным медведем? Устраивать представления?
Никто с усмешкой смотрел на Лиса, ожидая его реакции, а тот замер на секунду, пытаясь справиться, и потом ответил спокойно:
– Да, конечно, потеряю армию, буду командовать медведем. Размалюю лицо как шут, мне не привыкать, и буду бродячим артистом. Колокольчик в нос одолжишь?
– Лис… – Никто запнулся, – если не победим, он мне самому, похоже, пригодится. Прости за то, что подьебал.
– Всё в порядке, – ответил Лис.
Корс смотрел на них очень серьёзно: и Лис, и Никто выглядели какими-то неухоженными, замученными. Лису было чуть за тридцать, а Никто и того меньше, но выражение их лиц – у обоих сильно шрамлёных, поломанных, видно что «поживших» и прошедших многое, – с явным отпечатком усталости, вызывало неприятные чувства. Лис бы сказал, наверное, что они выглядят заёбаными. Корс подумал, что это неприличное слово, к сожалению, подходило сюда, как нельзя лучше. Он сам, хоть и был старше, но язык не поворачивался сказать, что «он годится им в отцы» – настолько Корс безупречно выглядел. Ухоженный, следящий за собой и своим внешним видом, достойный представитель истинной расы чёрных. Красивое, чистое лицо, без единого шрама. Горделивую осанку, прирождённого господина, дополняла, явно, со вкусом подобранная, дорогая одежда.
