несколько видоизмениться. Но это не значило, что ты сам намеревался менять что-то в себе. Может всего лишь ослабить хватку и на время отложить в сторону кнут.
– Остальную часть первостепенно важных вопросов будет лучше обсудить уже дома, и когда ты наберешься достаточно сил. А сейчас тебе надо думать о себе и соблюдать послеоперационный режим.
– Ты уже собираешься уходить? – не знаю, чем конкретно меня так сильно задело, каким из твоих ледяных и безупречно отточенных скальпелей – словом, намерением или действием? Ты прав, всё оставалось как и прежде на своих законных местах, и я тоже. Но я всё равно не желала, чтобы это лезло сейчас между нами и стирало в хрустальную пыль мои хлипкие надежды и фантазии. Я хотела, чтобы ты был рядом, цеплялась за тебя ментально со всей дури и едва не до срыва в реальную истерику. Ты же не мог этого не видеть и уж тем более не чувствовать!
– А тебе уже не терпится отделаться от меня? – конечно ты шутил и даже не скрывал этого в своей ответной и слегка ироничной улыбке, но у меня вдруг резко похолодело в груди, вскрыло стягивающей коркой иссушающего инея часть легких, сбившегося сердца и ослабевшие суставы задрожавших рук. Представить себе, как ты сейчас уйдешь от меня и бросишь на весь остаток дня и ночи совершенно одну?..
– Я не говорила этого! – не представляю, как вообще сумела выдавить из себя эти слова и не схватиться за тебя буквально. – Ты же сам грозился, что не уйдешь, пока я не съем ланч. И меня надо расчесать и ещё, как минимум пару раз, сводить в туалет. И последнее у Лалит не очень-то хорошо получается. Впрочем, как и всё остальное.
– Похоже, кто-то наводит напраслину на очень профессиональную и опытную сиделку с какой-то определённой целью. – не перестаешь улыбаться и шутить, но, кажется, меня отпустило.
А может позволила твоей близости окутать меня ещё плотнее и затянуть в тебя ещё глубже, перекрывая мои собственные каналы определенных чувств и мыслей? Если даже и так, не вижу причин и смысла сопротивляться. Особенно тебе и сейчас.
– Я говорю, как есть. – и опускаю "скромно" взгляд, словно меня заинтересовали чёрные пуговицы на твоей кофейной сорочке. – Мне есть с чем и с кем сравнивать.
Но дотронуться до них так и не решаюсь, хотя и копаюсь пальчиком по синему пододеяльнику всего в нескольких миллиметрах от твоего рукава (тёмно-каштанового пиджака с бордовым отливом из натуральной и очень дорогой итальянской шерсти) и твоего запястья. Хотя чувствую практически кожей и неожиданно вспыхнувшим в диафрагме тёплым солнышком, как ты улыбнулся в ответ ещё шире. Как сильнее и осязаемей запульсировал в моих венах сладкий ток твоих ответных эмоций – невидимых касаний, скольжение невесомых, но самых крепких красных нитей.
– Если я что-то обещал, значит, так и будет. Я пробуду здесь сколько понадобится. А пока у тебя есть только два выбора на эту минуту. Либо доесть свой холодный ланч, либо… – весьма искусным маневром перехватываешь моё внимание, когда отворачиваешься
