в стан врага для его морального устрашения… – Он потряс головой. – Дай мне, пожалуйста, своего Успокоителя, а то твоя сестра настолько меня утомила, что я еле стою на ногах. А мне ещё четыре работы писать!
– В тумбочке, – сказал Филь, которого стало сильно клонить ко сну.
Четыре работы Яна означали, что тот будет сидеть со свечой до утра, поэтому он завернулся в одеяло, накрылся им с головой и через минуту уже спал.
Его разбудило ощущение приближающейся опасности, потом раздался сигнал бедствия. Вытаращив глаза, Филь сел в постели. Светлый прямоугольник окна подсказал ему, что день давно наступил, и ощущение опасности превратилось в панику. Соскочив с кровати, Филь сбил набок ведро, про которое забыл, и растянулся на мокром полу.
– Ян, Филь, вставайте! – кричали за дверью. – Обед уже на дворе!
Кровь бросилась Филю в лицо: «Естествознание!» Если они умудрились пропустить его, профессор Лонерган запрёт их с учебниками в Печальный карцер, где, кроме скамьи, стола, стула и бумаги с графитом, не было ничего. Правда, там было тепло – не то что в холодном колодце.
– Ян! – взревел Филь, бросаясь к двери. – Мы опоздали!
– Как это может быть? – с трудом выговорил тот, отрывая голову от тумбочки со сгоревшей свечой. Судя по всему, он заснул посреди писанины, сидя на кровати.
Проспать утренние занятия в Алексе было трудно: Башенная площадь находилась под окнами обступивших её дормиториев, а колокол на Сигнальной башне, которым созывали на занятия, был самым большим из висевших там двух колоколов.
Филь распахнул дверь и увидел за ней встревоженных Анну с Метой.
– Вас не было на морали и праве, – сказала Мета. – Что случилось?
– Как тут у вас… мокро, – сказала Анна, с любопытством глядя себе под ноги. – И какой свежий запах!
На полу растекались лужи в чёрных разводах от графитовой пыли. Вкусно пахло травами.
Вспомнив прошедший вечер, Филь выпалил:
– А сколько до конца обеда?
– Не успеете, – сказала Анна.
Мета неодобрительно посмотрела на пол:
– Но прибраться здесь всё-таки надо. Филь, сбегай за веником и тряпкой! Пока вы одеваетесь, мы соберём воду.
Спускаясь по лестнице в общую коллегию, Филь понял, что у него уже ничего не жжёт и не перхает. Дышалось ему легко и радостно. Соображалось, как оказалось, тоже: когда на занятиях профессор Лонерган попытался разбить предложенный Филем ответ про границы, тому не пришлось долго думать.
– Говоришь, не из чего не состоит? – ухмыльнулся профессор. – Как же это получается? Граница имеется, длина у неё есть вполне определённая, а сама она пустое место?
– В том и дело, что пустое, – ответил Филь. – Такая граница зависит от существования двух плоскостей, но не состоит из них. Стоит убрать одну плоскость – и граница исчезнет.
– Ха! – сказал профессор, что было у него проявлением похвалы. – Ладно, через этот камень ты переполз. А придумал, с помощью
