подбери и объясни толком.
Качнувшись вперёд, Лог вырвал повод из рук Филя, выпрямился и осклабился, с трудом удерживая равновесие.
– Щас расскажу… Ишь, вырядились, р-разбой… ик… ники!
Он попытался отнять поводья и у Яна, но получил от того хлыстом по руке и взвыл, пуская пузыри вялым ртом:
– А-а-а! Уби-ил! Руку потеряю, чем кор-рмиться буду? Вот погоди, щас я тебя вздую!
Качаясь, словно под его ногами была штормовая палуба, он двинулся к обидчику. Выставив хлыст перед собой, Ян процедил сквозь зубы:
– Хамьё! На дворе начало декабря, какая редиска? Ты её с бутылкой не перепутал?
Лог попытался схватить хлыст, промахнулся и растянулся на снегу. На этом его силы иссякли, и он остался лежать, тихо бормоча что-то про себя.
Ян брезгливо подался назад: от лежавшего шёл кислый, прогорклый запах. Жеребец, чей повод Лог не выпустил из рук, пнул лежавшего и дёрнул головой. Освободившись, он потрусил к дальнему концу свинарника. Лог сладко захрапел.
Из темноты вывалилась ещё одна фигура, за ней с полдюжины других. У двух виднелись в руках дубинки. Пока Филь думал, как лучше дать дёру, их уже окружили. Пополнение выглядело недружелюбно.
– Слышь, староста! – злобно сказал низенький кудлатый мужик, шагавший впереди всех. – Эти двое только что порушили мой и Лога плетни. С каких пор у нас чужаки шастают? Они оттуда, я видел!
Он мотнул головой в сторону возвышающегося над ними холма.
– Плетни поломали? – озадаченно переспросил бородатый и нахмурился на двух друзей. – Вам что, дороги мало?
Толпа угрожающе придвинулась.
– Их наказа-а-ать надо! – жутковато просипел ещё один, тоже с дубинкой и сизым лицом.
– Думают, что им, из Алексы, всё можно, – протянул третий.
«Алекса» в его устах прозвучало как грязное ругательство. Староста беспардонно забрал у Яна поводья клячи.
– Эй, ты с ними осторожней! – предупреждающе выкликнули из толпы. – Пускай лучше уматывают, пока не навели на нас порчу!
– А может, уже навели, – зловеще протянул сизолицый. – Вон Лог спит, утомившись, а он ведь никогда не падает на улице, всегда только дома.
Толпа попятилась, но затем снова придвинулась. Ян с Филем обнаружили себя прижатыми к свинарнику.
– Вот что, – сказал им староста, вталкивая их внутрь, – посидите-ка тут до утра, не замёрзнете. Отпустим, когда за вами явятся, остальное потом.
– А это уж как общество решит! – возразили ему.
Послышался звук задвигаемого засова.
Две дюжины свиней в бараке сильно портили воздух. Земляной пол ровным слоем покрывал навоз, но больше всего его было в загоне. На полу стояла масляная лампа, забытая, по видимости, давешним мальчишкой. Снаружи было слышно, как расходится толпа. Лог очнулся и заорал какую-то песню.
Прислушиваясь к удалявшимся звукам, Филь спросил:
– Думаешь, отпустят?
