подруга Габриэль.
Распахнув потайную дверь, Филь обернулся:
– Чем она вам всё же так досадила?
– Разговаривает без умолку, – сказала Мета. – У меня голова от неё болит.
Они вошли в святая святых Схизматика. Ничего нового здесь не появилось с момента их последних занятий, кроме потрёпанной книги с выпадающими листами, приютившейся на краю просторного стола, уставленного химической посудой. Стол окружали обшарпанные табуреты, такие же, как в соседней комнате.
В стоявшем в углу корыте валялись вспоротые школярами крысы. Крыс поставляло кошачье семейство, проживавшее на конюшне. Пять тамошних кошек отличались злобным нравом, не подпуская к себе никого. Зато их не требовалось кормить, пока в Алексе водились мыши. От такой диеты шерсть у кошек сделалась невиданной густоты, переливалась искрами на свету. Крыс кошки не ели, а оставляли лежать на видном месте со свёрнутой шеей.
Ян забрал у Филя гамур, заинтересовавшись распадающимся фолиантом. Филь с Метой и Анной пошли по лаборатории, заглядывая в шкафы. Собачьи глаза на жезле сделались ярче, и, умирая от любопытства разгадать, что Схизматик тут прячет, Филь стал тыкать Арпонисом во внутренности каждого шкафа, который Мета открывала перед ним. Только Анну здесь ничего, казалось, не интересовало.
– Если бы Габриэль не болтала сутками, будто боится, что у неё во рту завоняет, – не унималась она, – ей не пришлось бы подскакивать ни свет ни заря, чтобы успеть доделать задания. Которые, хочу заметить, она также учит вслух.
– А ты ей говорила об этом? – спросил Филь.
Они нашли, что искали: у очередного шкафа собачьи глаза стали ярче.
– Именно это я и сказала, – хмуро произнесла Анна. – Слово в слово.
– А она?
– А она треснула меня и зверски ущипнула!
Если Анна сказала такое, Филя не удивило, что Габриэль её треснула. Болтушка и добрая душа, Габриэль могла чувствительно приложить за нанесённую обиду. Но в Алексе за драки бросали в каменный колодец на задах конюшни, а в последнее время здесь так подморозило, что Филь не хотел увидеть в нём никого из своих друзей и родственников.
– Не будь она твоей сестрой, мы бы давно научили её вести себя прилично, без членовредительства, конечно, – угрюмо произнесла Анна. – Уж я бы придумала как!
Мета указующе вытянула палец – банки с растворами на верхней полке шкафа казались подсвеченными изнутри. Филь направил на них Арпонис – «глаза Одина» покраснели. Анна придвинулась ближе.
– Оч-чень интересно, – озадаченно бросила она и, достав из кармана свой жезл, тоже направила его на банки. – Почему мой почти не светит?
Оставив фолиант в покое, Ян присоединился к ним.
– У Филя старый сердарский жезл, – сказал он. – Говорят, они чувствительней.
Ян привстал на цыпочки и пошуровал на полке за банками.
– Тут что-то есть! – Он стянул
