раз, когда Сабина болела, Андре повторил ей свою историю, рассказанную им Полю. С той только разницей, что на сей раз он не вдавался в подробности.
С этой минуты Сабина призналась себе, что полюбила. Она была очарована тайной его рождения, его непреклонной волей и благородством.
– Так вот в чем секрет его благородства и изящества! Кто знает, может, в его жилах течет кровь не менее благородная, чем моя!
Короче говоря, воображение Сабины рисовало Андре героем.
Таким образом преграда, разделявшая их, рушилась.
Вообще же положения их во многом были сходны. Сабина, выросшая с отцом и матерью, в сущности не имела их с детства и, подобно Андре, не видела родительской ласки.
Оба впервые полюбили, чему немало способствовали деревенская тишина и простор.
Древняя тетушка мешать им не могла.
Каждое утро Андре являлся к ней читать газету, на десятой странице она начинала дремать, а на пятнадцатой засыпала. Молодые люди оставались наедине.
После обеда все повторялось сначала.
Вечером тетушка в гостиную вообще не являлась.
Андре долго боролся со своей страстью. Как человек умный, он понимал всю бессмысленность происходящего. Сабина же любила без всяких оговорок и размышлений. Время для нее проходило в беспрерывном блаженстве, и она не хотела думать о завтрашнем дне.
Но Андре знал и предугадывал развязку. Ждал удара почти ежеминутно и готовился встретить его достойно.
Предчувствие и рассудок не обманули его.
В одно прекрасное утро, когда он, по обыкновению, собирался приветствовать тетушку и поискать еще какой работы вокруг замка (заказанную он давно выполнил), явился лакей и странным голосом сообщил, что его ждут у старой дуэньи.
– Мне приказано привести вас в любом виде, – сообщил он.
Кровь прилила к сердцу Андре. Он ни на минуту не усомнился в том, что настал конец его блаженству. Кто-то в замке проведал о его любви и по своему лакейскому усмотрению, безусловно, донес на него. Как приговоренный, следовал он за старым лакеем.
Старуха была не похожа на саму себя, она не сидела в кресле, как всегда, а буквально металась по нему. Увидев Андре, она закинула голову назад и буквально зарычала на него, как раненая львица.
– Ты что это, дружок, затеял! – воскликнула она. – Тебе взбрело в голову ухаживать за моей племянницей? Да сознаешь ли ты разницу между урожденной графиней и проходимцем?! Откуда взялось в тебе столько смелости, чтобы поднять на нее глаза – глаза плебея!
Андре не мог пошевелиться, из бледного он стал пунцовым. И, если бы не Сабина, он бы кинулся на графиню.
– Молите Бога, графиня, что вы – женщина, иначе я убил бы вас на месте, – задыхаясь, произнес он.
Казалось, что тетушка сошла с ума.
– Ах, ты дерзкий мальчишка! – закричала она, потрясая палкой, – обиделся, видите ли! Чем не аристократ!
