и всем известный Жора Поплавский. Такая вот у нас «особая тройка» образовалась. В четверг в десять часов утра на свежую голову и поговорим. Пойдет?
Гера немного замялся и с опозданием кивнул. Эта заминка не ускользнула от Рогачева, который не отводил от Германа глаз на протяжении всего их долгого разговора.
– Ты чего менжуешься? Что-то не так?
– А когда я смогу свои деньги обратно получить? Когда вы мне все вернете?
– Да не переживай ты! Готовься к четвергу, и если все пройдет нормально и окажется, что я в тебе не ошибся, то дам я тебе денег. Прямо в четверг и получишь.
– М-ммм…
– Да ты чего мычишь-то? Тебе жить, что ли, не на что?
– Ну, не то чтобы не на что, просто я привык к тому, что каждая встреча должна носить результативный характер, понимаете, Петр?
Рогачев рассмеялся, достал из кармана ключ, открыл им сейф под столом, некоторое время задумчиво глядел на его содержимое и наконец, словно обращался сам к себе, задумчиво произнес:
– Деньги, деньги… А вот если бы их не было, что тогда? – и сам тут же ответил себе: – Тогда их следовало бы придумать.
Нагнулся, вытащил из сейфа несколько зеленых пачек и через стол швырнул их Гере:
– На. Купи себе майку.
Гера аккуратно собрал пачки и распихал их по карманам пиджака:
– А при чем тут майка?
Рогачев рассеянно пожал плечами:
– А черт его знает… Вроде услышал где-то. Ладно, до встречи.
Ненависть
«Вот сука, – думал Гера, медленно шагая по коридору кремлевского офиса в сторону лифта, – подвесил меня как марионетку за ниточки и теперь станет за них дергать, кукловод хренов. Причем весь кайф за мои же деньги!!! Деньги, деньги… Все только вокруг вас, и все только для вас. А вас все меньше и меньше с каждым днем. Когда не зарабатываешь, а только и делаешь, что тратишь, то хочется превратиться в консервную банку и задвинуть себя на самую темную полку в чулане, лишь бы тратить поменьше».
С этими невеселыми мыслями Герман нажал на кнопку вызова лифта, тот не спешил, видимо, кто-то вызвал его чуть раньше. Герман хотел было поискать лестницу, но в тот момент, когда он сделал несколько шагов в сторону от лифтов, то услышал, как дверь одного из них открылась, и почти сразу незнакомый голос окликнул его по имени:
– А-а-а, вот и господин Кленовский, воробей стреляный, к нам в гости пожаловал!
Гера обернулся на это странное приветствие и увидел перед собой невысокого крепкого 50-летнего мужика с седым бобриком шевелюры, с медного цвета лицом, на котором почти не было морщин. Улыбки на этом лице, которую почему-то ожидал увидеть Герман, не было, но тем не менее мужик излучал доброжелательность, и у собеседника невольно возникали позывы к непонятной, немотивированной откровенности.
– А мы разве знакомы? – ожидаемо спросил Герман.
– Ну, я-то о тебе знаю
