Кстати, мы сидим именно под тем самым окном! Второй этаж! Они появляются на свет здесь! Я все досконально изучил.
– Кто появляется?
– Дети. У меня три дочери, и сегодня рождается четвертая. С точки зрения любого китайца, я абсолютно бездетный человек. Выйдут замуж и станут всякими Булкиными, Жулькиными… Представить противно!
– Так, может, не выйдут еще? – утешил его Эссиорх.
– А не выйдут – еще хуже, только нервы измотают, – мужичок снова поднес к губам ручку зонтика. – У тебя-то самого кто? Дочь?
– Нет, – сказал Эссиорх виновато. – Не совсем.
За это «не совсем» мужичок с зонтиком посмотрел на него, как матрос на недобитого буржуя.
– Ну вот! – сказал он сквозь зубы. – Некоторым сразу везет! А то сидишь тут, сидишь!
Отец четырех дочерей нахохлился, поднял воротник пиджачка и больше зонтик не предлагал. Эссиорх отошел от него шагов на пять и, встав у тополя, стал смотреть на большое закрашенное окно с большим кондиционером справа. Кондиционер тихо гудел, из трубки под ним капала вода.
Прошел час, еще полчаса. Никаких звуков с той стороны окна не доносилось, но несколько раз в том месте стекла, где краска была содрана, образуя небольшой, с ладонь, участок, мелькали обеспокоенные лица. Кто-то выглядывал наружу, потом опять исчезал. Внутри явно происходило что-то волнительное. Эссиорху даже показалось, что там мелькнули и знакомые ему черепаховые очки.
Хранителю Сфер становилось все беспокойнее. Он то начинал ходить, то останавливался и ключом от мотоцикла ковырял кору на тополе. Эссиорх не был первым, додумавшимся до этого. На коре, если приглядеться, можно было разглядеть множество дат и имен.
Родитель четырех невест приложился к зонтику еще раз, и его потянуло на разговоры.
– Вот я люблю своих детей. А любит ли меня кто-нибудь из моих детей? Вот в чем вопрос! – громко вопросил он, обращаясь к пространству.
Пространство не отозвалось, и отвечать пришлось Эссиорху:
– А что, никто из детей вас не любит?
– Я не говорю, что не любит. Я спрашиваю: а любят ли? Вот в чем вопрос!
Эссиорх почесал щеку, пытаясь осмыслить разницу.
– Вы кто по профессии? – спросил он.
– А-а, никто! Наполняю, впрочем, стул… – без интереса протянул многодетный, изобразив на лице некую подневольную деятельность.
– А по образованию?
– Философ, – с легкой застенчивостью сказал многодетный.
– Хм… И что такое любовь с философской точки зрения? – спросил Эссиорх.
– О! – охотно отозвался отец четырех дочерей. – С философской точки зрения любовь – это высокая степень эмоционально положительного отношения, помещающего объект в центр жизненных потребностей субъекта и пробуждающая у субъекта ответное чувство того же градуса напряженности и позитивного отклика…
– Красиво!
– Да, красиво. А вот у филологов, к примеру,
