с капюшоном. Он стоял, расправив плечи, руки в карманах, одна нога выставлена вперед. Похоже, он что-то насвистывал, пытаясь придать себе решимость.
Никита оделся сам, дождался, когда Инна приведет себя в порядок, только тогда открыл дверь.
– Чего так долго не открывал? – нахраписто спросил старлей, переступая через порог.
Как будто к себе в дом входил. Никита, по его мнению, должен был посторониться, но он даже на полшага не сдвинулся с места.
– Во-первых, здравствуй.
– Ну, здравствуй… Инна где? – спросил опер, пытаясь скрыть испытываемую им ревность и обиду.
– Ракитин, ты что здесь делаешь? – удивленно спросила Инна.
Глядя на нее, непросто было догадаться, чем она только что занималась. Суровая, официальная, холодная.
– Да нет, это что ты здесь делаешь? – с осуждением спросил Ракитин.
– Забор осматривала…
– Забор? – скривился старлей.
Он зашел в каминный зал, глянул на барную стойку и обиженно хмыкнул:
– Неплохой у вас тут забор из «Хеннесси»…
– Трава мокрая была после дождя, – сказал Никита. – Инна Сергеевна ноги промочила, а коньяк согревает, если ты не знал.
– Больше ничего не промочила? – ухмыльнулся Ракитин.
– Ты, старлей, не забывайся, – нахмурился Горелов.
– А то что? – встрепенулся опер.
– Думаешь, я не знаю, кто ко мне Артура зарядил? Знаю. Как считаешь, что прокурор скажет?
– Это еще доказать нужно.
– А без доказательств?
– Без доказательств тебе никто не поверит.
– А тебе?
– Что мне? – фыркнул Ракитин.
Никита вздохнул и положил руку ему на плечо. Это была провокация, на которую старлей и повелся. Он и его проучить захотел, и перед Инной блеснуть, поэтому попытался взять руку в захват. Но Никита ушел от приема и сам взял Ракитина в оборот. Заломил ему руку за спину, оторвал от земли его левую ногу. Он вытолкал опера из зала, заставив пропрыгать на правой ноге через холл, затем вышвырнул его из дома на крыльцо и закрыл дверь.
– Ну и хамы у вас работают, Инна Сергеевна, скажу я вам, – охлопывая ладони, сказал Никита.
– И не говорите, Никита Тимофеевич, – засмеялась Инна.
Ракитин забарабанил в дверь, но Горелов пригрозил вызвать наряд полиции. Только тогда опер успокоился и убрался со двора.
– Идиот, – проговорила Инна, из окна глядя ему вслед.
– Да, но что этот идиот здесь делал?
– Меня искал.
– Зачем?
– Поеду я.
– Думаешь, начальство его послало?
– Может быть…
– А мне кажется, он просто тебя ревнует… Он – твой парень?
– С чего ты взял? – Всем своим видом Инна давала понять, что ей и даром не нужен этот придурок.
– Он ко мне в камеру приходил.
