медлительностью инспектора, Хвостов сам перевернул страницу и ткнул пальцем в нужную строку.
– «Единственному вдохновителю следующих сонетов, мистеру Дабл-ю Эйч, всех благ, – вслух прочитал Шелуденко. – Все счастье и саму вечность, предсказанную нашим бессмертным поэтом, – благосклонному искателю приключений в момент отбытия. Т.Т.» – Закончив читать, он перевел взгляд со страницы книги на Хвостова. – Вы хотите сказать, что вам известно, кто такой этот таинственный «мистер Дабл-ю Эйч»?
– Во-первых, вы не совсем точно перевели текст со староанглийского, – тяжело и как-то даже обреченно вздохнул гость. – Следует читать не «единственному вдохновителю», а «исключительному подателю следующих сонетов». Ну а что касается инициалов, то «Дабл-ю Эйч» означает «Вальдемар Хвостов».
Шелуденко не успел никак отреагировать на сделанное замечание. Дверь кабинета без стука отворилась, и в помещение вошел присланный за рукописью практикант.
– А стучаться вас не учили? – недовольно глянул на парня с всклокоченной рыжей шевелюрой Шелуденко.
Парень словно и не услышал заданный ему вопрос.
– Я за рукописью, – с мрачным видом буркнул он. – Для экспертизы.
– А где контейнер? – поинтересовался инспектор.
– Да я так донесу, – махнул рукой практикант.
– Так донесу, – передразнил его инспектор. – А что, если это бесценнейшая рукопись?
Практикант скривил недовольную гримасу.
– Можно подумать, что вам ее доставили в стерильном контейнере.
Не вступая в дальнейшие дебаты, инспектор протянул практиканту рукопись. Парень взял стопку бумаг, прошитую дратвой, сунул ее под мышку и, не проронив ни слова, вышел за дверь.
Посмотрев на Хвостова, инспектор извиняющеся развел руками.
– Молодежь…
Хвостов с пониманием кивнул.
Шелуденко еще раз взглянул на страницу с посвящением лежавшей перед ним книги сонетов и решительно закрыл ее.
– Вот что, мистер Дабл-ю Эйч, рассказывайте-ка свою историю с самого начала.
Глава 5
Все началось очень давно, без малого двадцать восемь лет назад. Если вас интересует точная дата, то это было 27 апреля. Почему я так точно запомнил этот день? Да потому что это день моего рождения. В тот день мне исполнилось тридцать пять лет.
К своему тридцатипятилетию я подошел с весьма неплохим, как самому мне тогда казалось, заделом на дальнейшую жизнь. Я являлся научным сотрудником Академии литературоведения, специализирующимся в области литературы эпохи Ренессанса. У меня имелось около тридцати статей, опубликованных в сетевых журналах, и три монографии, также размещенных в инфо-сети. У специалистов мои работы вызывали интерес. Среди отзывов, естественно, встречались и критические, но, в процентном отношении, их было абсолютное меньшинство, появление которого вполне можно объяснить личной неприязнью. В довершение всего у меня была почти готова книга объемом в тридцать девять авторских
