потихоньку забыли.
…Много лет спустя я случайно встретил Юрия Фёдоровича на каком-то юбилее. Выглядел он бодрым и преуспевающим, хоть и сильно постаревшим. Мы оказались за одним праздничным столом, болтали о том – о сём. Оказалось, что у него сейчас собственное дело, автомастерская. И занят он тем, что устанавливает на автомобили самые разные дополнительные приборы, рычажочки, тумблеры, кнопки, распредвалы, противоугонки, антикрылья и прочую мишуру. И неплохо зарабатывает этим. В выходные он всё так же ездит на дачу (сейчас она у него двухэтажная), но огурцы и картошку больше не садит – жена разбила цветники и возится со всякими гладиолусами и георгинами. А зимой Юрий Фёдорович, как и прежде, выпиливает лобзиком по дереву. Мы болтали довольно долго, вспоминали общих знакомых. А когда алкоголь развязал ему язык, он шепнул мне на ухо:
– И всё же моральное удовлетворение я получил, поделом тем гадам – угонщикам досталось, не зря я тогда машину минировал. Как сказал бы герой одной известной драмы: «Так не доставайся же ты никому!..»
– Как же ты не боялся сам взлететь на воздух?
– Э, брат… У меня ж была целая система предупреждения. Через двадцать минут после того, как она запускалась, зажигалась лампочка и включался зуммер. Ещё через пять минут – второе предупреждение, а ещё через пять – третье. И уж если ты не сбросил систему – только тогда и рванет. Эти гады, угонщики, конечно же просто не обратили внимания ни на лампочку, ни на зуммер. Да и откуда им было знать, что это всё означает?
– М-да… Сколько лет прошло. А думается мне, и сейчас никто не догадался заминировать машину от угона.
– Как знать… – глубокомысленно ответил Юрий Фёдорович и замолчал. Больше в тот вечер он не сказал ни слова.
Марсианские штучки
Пуски закончились провалом, из трёх изделий два взорвались в полёте, одно на девятой секунде полёта, другое на тринадцатой. Генеральный в сердцах сломал четыре карандаша, конструкторы ходили тихие, расстроенные, подавленные. И только телеметристы глядели орлами: настал их звездный час. Теперь они примутся колдовать над своими магнитофонными лентами, расшифровывая показатели десятков тысяч датчиков, что были установлены на каждом изделии. И уж потом инженеры возьмутся за скучный анализ, будут отсеивать вышедшие из строя датчики, мудрить над показаниями исправных, чтобы в конце концов выдать на гора причину взрывов. Работа кропотливая, сложная, педантичная и очень долгая. А пока народ собирал барахло и в унылом настроении отбывал с Полигона в город. Телеметристы два дня назад упаковали свои бобины с магнитной лентой и улетели домой – работать. Основная масса сотрудников уехала вчера, а утром укатила последняя партия испытателей, прихватив обломки изделий, и суета разом закончилась, Полигон опустел. Вернее, та часть его, что принадлежала нашему КБ. Остался только Володя – консервировать аппаратуру, и слесарь Палыч ему в помощь, да ещё двое рабочих на седьмом участке сматывали и упаковывали кабели. А больше вокруг никого не было. Конечно, в нескольких километрах работали
