отведённые ею возрастные рамки.
– Это просто блажь! – говорила она себе, пытаясь отогнать опасные воспоминания. – Да, он мне нравится, но не более того. Просто у него такая харизма. Он, как политик, просто обязан нравиться избирателям, а я как раз и есть полноправный среднестатистический избиратель. – убеждала себя избиратель Дорошенко, которая, если положить руку на сердце, никогда своим законным правом избирателя не пользовалась. Ещё на заре журналисткой карьеры Рома Рябоконь убедил её, что результаты выборов заранее предрешены, и глупо ходить на выборы, играя бессловесную роль статиста.
Василиса включила телевизор и прилегла на тахту. Шла подборка новостей: диктор с серьёзным лицом строгим официальным тоном сообщил, что по факту аварии на Энском механическом заводе в отношении директора завода Валерия Бритвина возбуждено уголовное дело. Тут же крупным планом показали встречу Премьера с министром энергетики. О чём говорил Премьер с министром, не сообщалось, но у министра был бледный вид.
Василиса внимательно вгляделась в лицо человека, который последние две недели безраздельно занимал её мысли. Волевое лицо Премьера было напряжено: глаза сузились, губы были плотно сжаты, отчего рот казался тонкогубым, а выражение лица – злым. Да и сам Премьер в этот момент неуловимо напоминал хищника застывшего перед решающим прыжком.
В следующее мгновенье картинка поменялась и на экране, на фоне разрушенного заводского корпуса появилась девушка-корреспондент с микрофоном в руке, которая с трагическими нотками в голосе сообщила, что в результате аварии на Энском механическом заводе, международный проект «ТУС» – термоядерный управляемый синтез, находится под угрозой срыва.
– Стерва! – подумала Василиса, глядя на теледиву, которая в отведённые ей полторы минуты скороговоркой пыталась передать весь трагизм сложившейся в Энске ситуации, и при этом повернуться к камере более выгодным ракурсом.
– И я такая же! – с горечью отметила про себя Василиса и выключила телевизор. – Наверное, в каждой женщине имеется этакий ген стервозности, который заложен в её генотип с рождения, – продолжала она мысленно развивать тему. – И чем выше конкуренция между женскими особями, тем сильнее этот ген даёт о себе знать. И, что самое удивительное, но мужикам такие женщины нравятся! Наверное, в этом есть какая-то закономерность: если ты наплевала на мнение окружающих тебя людей, растолкала локтями подруг и увела из-под носа чужого жениха – значит, ты более сильная, более приспособленная для жизни и потому имеешь право на продолжение рода. Господи, какая чушь! – оборвала она сама себя. – Мы же не в волчьей стае живём! Или всё-таки в стае, только покрытой лёгким налётом цивилизованности? И так же, как и в волчьей стае, всегда будет побеждать тот, у кого клыки больше, а когти острее? А если я не хочу рвать глотку ближнему своему и вообще не хочу жить по волчьим законам?
– Тогда тебя сожрут первой! – услужливо подсказал внутренний голос. – Жизнь преподала тебе жестокий урок – тебя уволили, а ты что-то
