репатриантов, в распоряжение которых советское правительство предоставило три вагона, для вывоза имущества. На всякий случай сестры договорились, что, обустроившись в Союзе, Екатерина пошлет Марудиным телеграмму, и, если все в порядке, те выедут следом.
Телеграммы Леонид и Вера ждали долго, но так и не дождались. Немудрено – едва репатрианты пересекли границу СССР, как их прямиком отправили в Казахстан, поднимать целину. Всем выдали ватники с телогрейками, шапки-ушанки и сапоги, других вещей у приехавших на родину харбинцев не осталось – три вагона с нажитым за десятилетия имуществом так и канули в неизвестность.
Пока папа жил и учился в каком-то интернате – в стране Советов все дети должны были учиться! – Воронины старшие под завывание вьюг и суховеев поднимали целину. Жаловаться и роптать на обман было опасно – поднимать целину в те годы считалось не наказанием, а великой честью. К счастью Екатерина сохранила единственное письмо от родителей с их адресом и после долгих колебаний – ведь отец мог оказаться «врагом народа» – все же рискнула им написать. Письмо шло очень долго, но дошло. Профессор Шипулин, как оказалось, все еще работал в Московском университете и жил в Москве. Адрес у Шипулиных теперь был другой, не тот, что на конверте, но, к счастью, на почте кто-то знал, куда они переехали, и письмо Екатерины, в конце концов, доставили по назначению. Все эти годы Шипулины тщетно пытались найти дочерей – письма их до Харбина не доходили, на запросы ни одно ведомство не давало ответа.
Получив известие от Екатерины, профессор Шипулин сумел использовать все свои связи, чтобы вытащить дочь с зятем и внуком из Казахстана в Москву, устроить их в столице на работу и даже выбить им у Моссовета малометражную двухкомнатную квартиру – ту самую, в которой прошли первые пять лет моей жизни. Правда, к тому времени, когда мои родители поженились, ни Шипулиных, ни Михаила с Екатериной уже не было в живых.
Удивительно, как гладко я сумела все это рассказать – словно перед моими глазами наяву прошла вся жизнь моих предков. Сергей Денисович вновь собрался было дать мне возможность отдохнуть с дороги, но не удержался и спросил:
– А Марудины – что с ними сталось? Екатерина, твоя бабушка, им писала?
– Писать-то писала – уже из Москвы, – но письма не доходили. Они долго ждали и посылали запросы, почти до середины шестидесятых. Конечно, когда в Китае началась культурная революция, всем русским пришлось уезжать, иначе просто убили бы, но тогда у харбинских русских уже появилась возможность уехать в Австралию. Из Сиднея Вера начала искать Ворониных и искала их до конца жизни. После ее смерти в девяностом году дядя Рома продолжил поиски, но нашел папу только в девяносто четвертом. Ему повезло – как раз был период, когда он сумел легко и быстро оформить папе визу.
– Ладно, замучил я тебя, – на этот раз Сергей Денисович окончательно и бесповоротно поднялся, – переодевайся, отдыхай, сходи в душ, а я закроюсь в комнате и немного поработаю. Замучил я тебя разговорами,
