однозначно тебе говорю, – Леха доброжелательно взглянул на соседа.
Метров через шестьсот, в районе поросших бурьяном шпал Детской железной дороги, «Победа» снова затормозила. Черный Свитер собрался повернуть налево, Леха горячо возражал. У Тенора было свое мнение. Вспыхнувший спор едва не завершился смертоубийством.
Прошло еще минут двадцать, пока Леха, вслух отсчитывавший номера домов, с нервным смешком бросил:
– Стой, слышь, вот оно…
Двухэтажный дом, перед которым они оказались, скрывался в густой листве по самую черепичную крышу. Деревья праздновали весну, но экипажу «Победы» было не до буйства природы. Поперек подъездной дорожки, выложенной желтым кирпичом, мирно дремал бутылочного цвета джип. Огонек сигнализации с плавающим кодом, словно обезумевший светлячок, метался внутри салона, озаряя тонированные стекла тревожными рубиновыми сполохами. Этот нервный огонек почему-то сразу вывел Леху из равновесия.
– Козлина зажиревший!..
– Замажь хлебало, – Черный Свитер потушил фары. «Победа» замерла в пяти метрах от джипа. – Владимир Петрович сказал, слышите, всех на хрен умочить. А с жирного еще вытрясти кассеты.
– А деньги у него есть? – Тенор жадно мусолил в руках ТТ с полностью затертыми номерами.
– Да есть, есть. Задолбал!
– Не командуй!
– Прихлопни плевалку, сука!
Леха, не сводивший глаз с суетливых огоньков сигнализации, и уже жгуче их возненавидев, спросил хрипло:
– Всех, значит, велел замочить? А чей это джип? Жирного? Твой Вова ответит за базар, если там кодла сидит со стволами? – Леха повел дулом обреза в направлении обшитой вагонкой двери. Как в воду глядел. Черный Свитер вытащил на свободу наган, отстрелить из которого мошонку ему была не судьба:
– Да ты гонишь. Какая кодла?! Крутарь прикатил шлюху трахать.
Тенор нервно захихикал. У него давно не было женщины, и это его удручало.
– Эй, коматозник, – Черный Свитер наклонился к Лысому, – вставай, твою мать, отморозок. Приехали.
Они посыпались из «Победы», готовые буквально на все.
Леха передернул затвор обреза. На погрузившейся в сон улице металл лязгнул оглушительней выстрела. Черный Свитер и Тенор уже подходили к двери, когда отставший на пару шагов Леха все-таки не удержался и изо всех сил пнул передний бампер внедорожника. В следующую секунду фары машины вспыхнули, тишину вечера разорвал пронзительный вой сигнализации.
Удержать восемь покрытых изморозью ледяных банок пива в руках, в то же время, не позволив им коснуться раскаленного голого живота, – задачка не для слабонервных. Андрей миновал холл, балансируя на грани фола, и споткнулся при входе в бассейн. Падая, разжал руки. Банки посыпались на кафельный пол с грохотом артиллерийских снарядов.
«Вот ведь знал, идиот, чем кончится, опустошая чертов холодильник. Знал. А все равно греб».
Андрей
