спросила Ванн.
– Разумеется, нет, – ответил Бухолд. – Хоть мы и нечасто общались, но, насколько я знаю, в жизни Карла по-настоящему интересовали только две вещи: его работа и «Нотр-Дам файтинг айриш»[8]. Он играл за нее в студенческие годы. Даже на презентациях всегда совал в доклад какой-нибудь слайд с командой. Я это терпел только потому, что он был очень хорошим работником.
– А как насчет его отношений с Джеем Керни? – спросил я.
– С кем?
– С интегратором, чье тело, как мы подозреваем, Байер использовал для того, чтобы загнать машину на подземную парковку, – пояснила Ванн.
– Никогда о нем не слышал. На работе Карл всегда использовал трил, – сказал Бухолд.
– Вы когда-нибудь видели Байера интегрированным с Керни вне работы? – спросил я.
Бухолд взглянул на мужа.
– На самом деле мы вращаемся в разных социальных кругах, – сказал тот. – Я не поощряю попытки Джима слишком уж сближаться с персоналом. Лучше, если в нем видят босса, а не приятеля.
– Похоже, это можно расценивать как «нет», – резюмировала Ванн.
– Это не потому, что он – хаден, вернее… был хаденом, – поспешно добавил Бухолд и повернулся ко мне. – Я ко всем моим работникам отношусь одинаково. В службе персонала у нас даже есть специальный сотрудник, который следит за этим.
– Я вам верю, – сказал я.
– Да, но вы же слышали, как этот сукин сын Хаббард унижал меня сегодня? – возмутился Бухолд. – У меня в штате пятнадцать научных сотрудников с синдромом Хаден. Никто бы из них там не работал, если бы они считали, будто я отношусь к ним как к недочеловекам или будто их работа как-то повредит хаденам.
Я поднял руку, чтобы привлечь его внимание:
– Мистер Бухолд, я здесь не для того, чтобы осуждать вас, и не для того, чтобы побежать к отцу и нашептать ему о вас. Прямо сейчас я расследую взрыв ваших зданий. Пока наш главный подозреваемый – один из ваших работников. Наша первоочередная задача – установить, действительно ли подрывник он и если так, то какую цель он преследовал.
Бухолд, казалось, чуть расслабился, но Ванн снова начала его прессовать:
– Доктор Байер когда-нибудь говорил о Кассандре Белл?
– За каким чертом ему было о ней говорить?
– Джим, – укорил его Уиссон.
– Нет, – покосившись на мужа, отрезал Бухолд. – Я никогда не слышал от него имени Кассандры Белл.
– А его коллеги-ученые? – не унималась Ванн.
– Да, о ней вспоминали между делом, потому что она публично выступает против наших исследований, – сказал Бухолд. – Мы всегда задавались вопросом, попытаются ли обычные протестующие вывести нас на чистую воду из-за опытов над животными, которые нам приходилось проводить, но ничего подобного не происходило, и, я думаю, никто даже не помышлял о том, что ее слова могут как-то касаться нас. Да и с какой стати?
Я посмотрел
Команда по американскому футболу университета Нотр-Дам, штат Индиана.
