богато оформленной комнате, где к нему подошла девушка невиданной красоты с алой шёлковой лентой в волосах, одетая не хуже, чем была одета Эша, когда спасала их из Бейнака, и мягко взяла его за руку.
– Курносый блондинчик, если у тебя найдётся один золотой, ты можешь остаться здесь хоть на всю ночь, – проворковала она.
3
Погоня за уникальностью при недостатке адекватности зачастую превращает близких в свидетелей результирующей неудовлетворённости, то есть, я бы даже сказал, неудовлетворяемости…
Входная дверь с грохотом захлопнулась за Филем.
– Отправляйся и исправляй, что ещё можно исправить! – расслышал он из-за неё напутствие разъярённой госпожи Фе.
Юноша застыл на крыльце, дрожа от холода. На улице был сильный мороз. Глубоко вздохнув, он закашлялся, натянул на рот шарф, надвинул поглубже шапку и зашагал по скрипучему снегу к конюшням Почтовой гильдии.
Он не понимал, что произошло. Возвращаться же и выяснять у госпожи Фе, в чём причина, ему не хотелось. Когда он под утро добрался до дома, то упал, не раздеваясь, на кровать. А уже через час его чуть не пинками выгнали в Менону.
«Ладно, поедем! Там узнаю, в чём дело», – решил он.
Последняя неделя декабря в Кейплиге выдалась такой же холодной, какой бывала обычно в Алексе. Филь шагал по освещенным фонарями улицам, чувствуя, как его руки леденеют в перчатках, и думал, что придётся позаимствовать в конюшне тёплые рукавицы. Его конь Ветер должен пережить эту поездку, а вот самому ему как бы не пришлось ампутировать пальцы.
Малолетний круглолицый конюх, разбуженный в неурочный час, выругался, но выбрался из своей каморки и отправился запрягать коня.
– Куда тебя несёт-то ни свет ни заря? – угрюмо поинтересовался он.
– В Менону, – ответил Филь, здороваясь с Ветром и гладя его по довольной морде.
Здоровенный жеребец Почтовых кровей фыркнул и сунулся носом в ладонь. Филь, которого вышвырнули из дома, не накормив даже завтраком, пожалел, что не успел захватить с собой хотя бы морковку.
– Нету у меня ничего для тебя, – сумрачно проговорил он. – В Меноне получишь какое-нибудь лакомство.
Конюх с сомнением глянул на него, но Филь был одет как надо для дальней дороги: в сапоги мехом внутрь, такой же плащ и тёплую шапку.
– Ты хоть не гони его, пусть едет как хочет, а то застудит грудь и потом его только на мясо, – предостерёг мальчишка.
Филь кивнул в знак согласия, забрал повод и взобрался в седло. Выехав за ворота, он дал коню шенкеля, нимало не беспокоясь о своём обещании, считая, что если ему суждено замёрзнуть в дороге, то пусть и его верный конь упадёт рядом. В конце концов в Империи ещё не слыхали, чтобы Почтовая лошадь замёрзла: эти создания были в два раза крупнее любой другой лошади и в пять раз выносливее. Их растили для нужд Почтовой гильдии, и Филь лишь
