книжными киосками на больших станциях.
Национализм во внутренней политике и славянофильство с франкофильством – в политике внешней сделали «Новое время» самой влиятельной в России и заграницей газетой. По передовым и руководящим статьям его иностранные политические деятели определяли настроение и мнения русского общества по тем или иным международным вопросам. Однажды за статью, направленную против агрессивного поведения Германии, Бисмарк потребовал от Императора Александра III немедленного закрытия «Нового времени», на что император, конечно, ответил категорическим отказом.
Будучи независимым националистом, без всяких партийных шор, Алексей Сергеевич имел в составе сотрудников лиц разных политических оттенков, за исключением, разумеется, республиканцев и социалистов, что создало из «Нового времени» своего рода «Парламент мнений». Сообразовываясь с государственными интересами России, Суворин поддерживал правительство, когда находил его мероприятия разумными, но нередко и восставал против действий тех или иных министров, когда находил их вредными.
Широкий внепартийный национализм Алексея Сергеевича политические враги старались представить русскому общественному мнению как неустойчивость взглядов; левые круги даже дали «Новому времени» кличку «Чего изволите», распространяя клевету о заискивании Суворина перед правящими кругами. Сами завися от подачек внутренних и внешних недоброжелателей Российской Империи, эти клеветники по своей психологии не допускали мысли, что могут существовать издатели или редакторы, не заглядывающие в чужой карман. И если многие либерально настроенные люди считали «Новое время» зависимым «черносотенным» органом, то только потому, что сами не читали его, а судили со слов социалистических газет и листков.
Старые сотрудники Алексея Сергеевича сообщили мне многое о личных качествах этого удивительного русского человека.
К концу жизни престарелого редактора-издателя стали одолевать разные недуги, и сделался он тогда слишком строгим, даже ворчливым, и редакционная молодежь сильно боялась его. Некоторые, входя в редакцию, со страхом спрашивали в передней курьера Василия, спустился ли из своей квартиры Алексей Сергеевич? Когда на лестнице раздавался кашель сурового старца и слышался стук его палки, все настораживались. За малейший промах или упущение в информации Алексей Сергеевич разносил и громил хроникеров, стуча палкой по столу, на котором обычно эта палка покоилась во время работы владельца. И особенно зловеще звучал этот грозный предмет, когда редактору приходила в голову мысль, что автор заметки нарочито кого-то рекламирует, думая извлечь из этого личную выгоду. Сам до щепетильности честный, Алексей Сергеевич требовал абсолютной честности и от других. Отдел хроники и театральных рецензий были областями особенно уязвимыми для злоупотреблений. И тут Суворин был беспощаден.
Однако если старик видел, что напрасно заподозрил кого-либо в недобросовестности, он тут же менял тон, начинал расспрашивать обиженного, как он живет, как себя чувствует, и затем – предлагал аванс.
Система
