морщинками рту дрожащую руку. Девушке сразу же стало понятно: она боится, как бы не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Лиза взяла бережно Веру Егоровну за руки.
– Вера Егоровна, говорите, пожалуйста, – попросила она.
Вера Егоровна вздохнула, опустилась отрешенно на стул, немного помолчала и начала говорить:
– Вижу, что последние дни ты сама не своя. Ну, хорошо. Скажу. Когда ты была еще подростком, кажется, лет тринадцати, убедила меня твоя бабушка вернуться в деревню, откуда вы родом, и там, в тайнике, недалеко от дома, брошь спрятать. Продать брошь ювелирам не решилась, боялась, чтобы она несчастье еще кому-нибудь не принесла. Втемяшила себе в голову глупость эту – и все тут: брошь, мол, к беде. Я понимала, как ей тяжело после смерти дочери было, а потому и согласилась ночью вместе с ней семейную реликвию в землю закопать. Никто, кроме нас, об этом месте не знал. Мы эту тайну крепко под молчаливый замок закрыли.
– Вера Егоровна, а вы место помните?
– Ой, деточка, столько лет прошло. Но, возможно, и вспомнила бы. А ты что? – испуганно спросила старая женщина. – Не ехать ли туда собралась?
– Собралась, Вера Егоровна. Вы же не откажете мне в помощи?
– За тысячи верст киселя хлебать? – всплеснула руками старая женщина.
– Вера Егоровна, пожалуйста. Я же хороший ездок, – соврала Лиза. – На своем автомобиле быстро нас домчу.
– Ой, Лизонька, так зачем? – вдруг спохватилась Вера Егоровна. – Я же тебе говорю: это она у тебя, та самая брошь, еще от твоей прапрапрабабки. Она мне десятилетиями глаза мозолила – бабушка твоя любила ее когда-то носить.
– И все-таки мне бы хотелось убедиться.
– Смотри внимательно, – сказала Вера Егоровна.
Лиза увидела у основания крепления иглы маленькую букву В, графленную каким-то необычным узором.
– Валентина, – произнесла вслух пораженная Лиза.
– Ну вот, детка. Какие же тут еще доказательства?
Седовласая женщина вздохнула, поцеловала ее в макушку и, глядя ласково на девушку, пожелала спокойной ночи.
Перед сном Лиза положила брошь намеренно у зеркала, отодвинула шторы у окна и принялась чего-то ждать. Но ничего не происходило. Девушка, глядя на беспокойный лунный свет, начала размышлять над услышанным рассказом.
«Валентины, Василии. Двести лет мои прародители носят одни и те же имена: она – Валентина, он – Василий… Как заклятье! Может, не цифра восемь, а буква В? Именно она играет роковую роль в нашем роду? Двести лет не вырвемся из круга. Спасибо, дорогая бабушка, за то, что ты меня так не назвала!!!»
И вдруг Лиза точно сделала открытие: «Вера Егоровна? Опять эта «В»! Замуж так и не вышла, детей не родила. Жила ради бабушки, а теперь ради меня. Влад?! Меня избавили от имени, но не избавили от… буквы В в моей судьбе». Лиза прикрыла от неожиданности рот рукой. Она вспомнила выражение лица мужа, вечно недовольное и раздраженное, и с отчаянием подумала: «Два года унижений и бессилия! Видимо, эта В и мне противопоказана. Значит, мое решение правильное! Завтра же подаю на развод!»
Глава
