сама себе, как смело и спокойно она разговаривает с ним. Обычно любое недовольство Влада действовало на нее так же, как действует удав на кролика. Но еще больше Лиза удивилась тому, что стоит около тумбочки и до боли в руке сжимает эту странную брошь.
– Ну-ну, – с ядовитой усмешкой произнес Влад. – Все эта старая ведьма тебе в уши поет. Неплохо устроилась. И масла в огонь подливает.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Лиза.
– Наши с тобой отношения. Она же просто ненавидит меня!
– Влад, прекрати. Она весь год поддерживала как могла. А ты? Ты ни на одни поминки не пришел.
– Мне что среди бабок делать?
– Злой ты и черствый, – спокойно сказала Лиза.
– Ты слышишь сама себя? Кто-то недавно слезы лил и так сожалел о сказанном. Смотри, как бы опять за свои слова извиняться не пришлось.
– Половина первого ночи, Влад. Не думаю, что это лучшее время для выяснения отношений.
– Ишь ты! Жену ли слышу? Приживалка рядом стоит? Да?
– Спокойной ночи, Влад.
Лиза закончила разговор первой, не дождавшись очередной ядовитой реплики Влада. Телефон зазвонил вновь. Лиза перевела его на бесшумный режим и принялась разглядывать брошь при свете светильника. Кроваво-красный свет броши лился откуда-то из самой ее глубины, камни буквально играли в руках Лизы.
В дверь тихо постучали.
– Да-да, – сказала Лиза.
– Не спишь, деточка? – заботливо спросил старый скрипучий голос.
– Не спится. Входите, входите, Вера Егоровна.
В комнату с тусклым освещением светильника вошла женщина весьма преклонных лет, суховатая, невысокого роста, с испещренным морщинами лицом, длинноватым носом с горбинкой и поджатыми высохшими губами. Ее седые волосы были убраны в пучок, а на голове виднелись очки, с которыми она часто засыпала, забывая их снять.
– Лизонька, что-нибудь случилось? – спросила участливо она, и ее глаза-буравчики устремились на Лизу.
– Не беспокойтесь, Вера Егоровна. Просто день тяжелый.
При этом Лиза продолжала внимательно изучать брошь.
– Я рада, что ты нашла в себе силы вернуться в свой дом. И бабушка твоя была бы очень рада.
Суховатая старушка похлопала легонько девушку по плечу в знак одобрения.
– Что это у тебя, Лизонька?
– Да вот, вещица одна. Только человека, отдавшего мне ее, вспомнить никак не могу, – тихо проговорила Лиза.
Старая женщина взяла брошь в руки – камни ее мгновенно потускнели, сделались мутными и непроницаемыми для света. «Не может быть. Что случилось с брошью? Она так ярко играла! Может, мне показалось и это?» – пронеслось в голове Лизы.
Суховатая старушка надвинула очки на глаза, и взгляд ее сделался беспокойным, если не сказать испуганным.
– Когда-то я встречала в своей жизни подобное украшение. Но когда? И у кого? Дай бог памяти.
Старушка
