простите, а мне послышалось – шесть часов. Одежду для юношей продают в соседнем зале.
Мистер Баттон поплелся было прочь. Но вдруг он остановился и радостно указал на манекен в витрине.
– Вот! – воскликнул он. – Я беру тот костюм, что на манекене.
Приказчик посмотрел на него в изумлении.
– Но это же не детский костюм, – сказал он. – А если и детский, то сшит для манекена. Да он вам самому пришелся бы впору.
– Заверните, – потребовал покупатель. – Именно это мне и нужно.
Ошеломленный приказчик повиновался.
Вернувшись в клинику, Баттон вошел в палату и едва не запустил в сына свертком.
– Вот тебе, одевайся, – сказал он со злостью.
Старик развернул бумагу и насмешливо поглядел на содержимое пакета.
– Да ведь это просто смешно, – пожаловался он. – Я не хочу, чтобы из меня сделали обезьяну…
– Это ты из меня обезьяну сделал! – огрызнулся Баттон. – Не тебе судить, как ты выглядишь. Живо одевайся, или… или я тебя отшлепаю.
На последнем слове он всхлипнул, хотя чувствовал, что именно это и следовало сказать.
– Ладно, папа, – ответил сын с притворным почтением. – Ты старше, значит, тебе видней. Я повинуюсь.
При слове «папа» мистер Баттон вновь содрогнулся.
– И поторапливайся.
– Я поторапливаюсь, папа.
Когда сын оделся, мистер Баттон осмотрел его и окончательно упал духом. На нем были крапчатые чулки, розовые панталоны и кофточка с белым воротником. Поверх нее почти до пояса змеилась грязно-серая борода. Впечатление было не из лучших.
– Подожди-ка!
Мистер Баттон схватил хирургические ножницы и тремя быстрыми движениями отхватил бороду. Но и это не помогло – вид новорожденного по-прежнему был далек от совершенства. Жесткая щетина на подбородке, тусклые глаза, желтые стариковские зубы выглядели нелепо в сочетании с нарядным, сшитым для витрины костюмом. Но мистер Баттон, ожесточившись, протянул сыну руку.
– Пошли! – сказал он строго.
Сын доверчиво уцепился за эту руку.
– А как ты будешь меня звать, папочка? – спросил он дребезжащим голосом, когда они выходили из палаты. – Просто «малыш», покуда не придумаешь что-нибудь получше?
Мистер Баттон хмыкнул.
– Не знаю, – ответил он сурово. – Пожалуй, назовем тебя Мафусаилом.
Даже когда отпрыска Баттонов коротко остригли, покрасили волосы в неестественный черноватый цвет, щеки и подбородок выбрили до блеска, а потом нарядили в детский костюмчик, сшитый по заказу портным, который долго не мог прийти в себя от удивления, мистеру Баттону все же пришлось признать, что такой первенец отнюдь не делает чести его семейству.
Бенджамин Баттон – так его назвали, отказавшись от весьма подходящего, но слишком уж вызывающего имени Мафусаил, – хоть и сутулился по-стариковски, имел пять футов восемь дюймов росту. Этого не скрадывала
