до рождения Юань, клан Бури точно так же пустил на порог Великое Око Разума, о которой в те годы уже ходила невероятная молва.
Южный дом пустовал до момента отхода Главы от дел и официального вступления в брак старшей дочери: стоило первой взвалить на свои плечи бремя власти, как вторая отправлялась в южный дом в компании любимого супруга и нескольких избранных наложников, которые продолжали служить ей до конца своих дней. Остальные члены гарема предавали себя ритуальному самосожжению с помощью особой медитации или, если желали, отправлялись в города и деревни, принадлежащие клану, дабы начать новую жизнь – тем, кто искренне желал этого, всегда давали рекомендации и небольшие суммы денег.
Бабушка говорила, что старые наложники чаще всего заканчивали продавцами риса или погибали в дешевых борделях, что всегда заставляло Юань чувствовать себя виноватой. В детстве Дэйю всегда говорила, что у нее будет всего один муж. Да и зачем женщине еще? Это ведь даже неприятно!
Однако традици всегда оказывались сильнее личных предпочтений, и со временем старшая сестра смирилась, ведь таково было желание Матери Богов, а с ее волей никак нельзя спорить. Отчасти Юань радовалась своей роли младшей сестры семейства: иметь нескольких мужей ей не дозволялось предписаниями этикета и божественного закона.
Задний дом, хоучжаофан, предназначался для сыновей Главы, а также непризнанных дочерей-бастардов от опальных наложников или заезжих мужчин-гостей: такого рода курьезы случались гораздо чаще, чем хотелось бы. Первые жили как господа в окружении личных слуг, вторые занимались домашней работой и медитировали, дабы очиститься от врожденного греха. Там же, за запретными стенами, проживали неженатые наставники-мужчины, преподававшие юношам из клана нормы этикета, заветы Матери Богов, правила поведения в компании женщин и законы совершенного танца.
В отдельно стоящих зданиях, окруженных невысокими декоративными заборами с символами, благословениями и рунами, традиционными для семьи, располагались казармы боевых монахинь, денно и нощно стороживших сыхэюань, а при случае – и территории Клана за его пределами. Боевыми монахинями частенько становились дочери-бастарды в случае, если открывали в себе таланты к магии и взаимодействию с ци, а также одаренные женщины из числа личных учениц мыслительницы Клана, которых та приводила из деревень и городов, руководствуясь зовом сердца.
Тренироваться во внутренних дворах, на кривых мостиках, пересекающих декоративные речушки, в галереях и садах считалось признаком бескультурия: для этого существовала специальная площадка, расположенная за несколькими рядами двориков нэйюань, украшенных фонариками, крошечными беседками в нишах и колоннами с золочеными благословениями и наставлениями Матери Богов – так члены клана извинялись перед своей небесной повелительницей за то, что вынуждены практиковаться в резне себе подобных ради выживания и счастья.
Площадка
