style="font-size:15px;"> Вдруг почему-то тишина напала на них. Молчание задумчивое, боязливое. Как молчание перед прыжком в пропасть. В каждом из них билось предчувствие разных форм, различных оттенков, но все же с единой сутью: сейчас происходит что-то важное.
У Севы сердце забилось в горле. И он отчего-то вспомнил, как последний раз в этой же мастерской видел своего отца, перед тем как тот разбился на машине. Тишина тогда стояла точь-в-точь такая же, и неясная тревога билась в маленьком Севе.
Он чувствовал себя так, будто сейчас, среди друзей, наблюдает аварию.
И Глеб произнес:
– Поехали.
Иоланта
Она ненавидела экстатик-дэнс[1] с самого первого дня, как оказалась на Бали. Действо, напоминающее утреннюю вечеринку с аниматором в турецком отеле all-inclusive, с кучей босоногих фриков, невидимым диджеем и странными, порой вульгарными движениями людей, находящихся под действием одурманивающих веществ.
В толпе она не может закрыть глаза, как делают все остальные. Не может расслабиться и «отдаться потоку», как тут принято говорить. Пока вокруг все танцуют, она просто стоит в самом центре этого тропического ада и беззвучно рыдает от удушающего одиночества среди этой огромной толпы. Никто не увидит. Никто не услышит. Хочется бежать. Она уже успела забыть лица ребят, которые притащили ее сюда, сказав, что здесь будет круто. «Трансформационное свободное движение – так они назвали эту обезумевшую толпу, – будто шаманизм встретился с рейвом». Особенность этого экстатика в том, что он проводился в вечернее время. На часах уже пол-одиннадцатого. Хочется есть.
Какой-то высокий индус трется о нее в толпе, не давая выйти.
– Я провожу сеансы обмена тантрой. Если придешь ко мне завтра в это же время, я раскрою твои чакры так, что ты еще день ходить не сможешь, – шепчет он, пытаясь взять ее за руки. Глаза у него красные, пустые.
Ее начинает тошнить. В такие моменты хочется думать о том, что есть еще кто-то на этой тусовке, кто страдает точно так же, как она. Ее soulmate[2]. В Восточной Азии существует поверье, что есть некая невидимая красная нить, связывающая судьбы влюбленных, – «運命の赤い糸», «уммэй но акай ито». На щиколотках связанных вместе людей появляется эта нить, и по прошествии времени она начинает сокращаться, пока двое не встретят друг друга.
Именно об этом думала она, пробиваясь сквозь толпу и идя в сторону выхода на темную улицу, где дорогу освещал лишь один бледный фонарь. Изредка ее ослепляли фары проезжающих мимо байков, где-то лаяли голодные собаки. Сказочное Бали. Волшебный остров, где исполняются все твои мечты.
Все не зря, все не зря.
Терпи, пока есть силы.
Не падай.
Если идти вдоль дороги, обходя грязные закрытые варунги[3], где основным блюдом в меню считается жареный рис со свининой, то можно дойти до какого-нибудь мини-маркета и купить там пару шоколадок и бутылку пива.
Но идет она уже минут пятнадцать,
Экстатик-дэнс – частая практика на Бали. Играет диджей-сет спиритуальной музыки, а гости выражают себя в диких танцах. Чем больше ты раскрепощен, тем лучше. Люди лезут на колонны, обнимают других людей, и со стороны это похоже на чистое безумие.
Родственная душа (англ.).
Варунг – традиционное индонезийское кафе, где можно найти самую разнообразную национальную еду. Местные не используют названия кафе.
