вы сами понимаете, господа, если я приехал к вам в такую даль, то это неспроста, конечно. Дело затеяно великое. Повелела нам государыня сыскать морскую судоходную дорогу из Архангельского города на Белом море до Большерецкого острога на Камчатке. А так как никому одному это в одну навигацию сделать невозможно, то, посоветовавшись с Высоко-правительствующим Сенатом, государыня велела делать сие дело по частям, то бишь разбить эту дорогу на три участка и, соответственно, выслать на её прохождение одновременно три отряда, первый – от Архангельского города до устья реки Оби, второй – от Тобольска до устья Оби и дальше до устья реки Лены, а третий, самый долгий и самый тяжёлый – от Якутска до устья Лены и далее до нас, до Колымы, а там по Студёному морю до Чукотского носа вкруг Азии и на Камчатку! И главенствовать над этим третьим отрядом государыня велела лейтенанту майорского ранга господину Лаптеву Дмитрию Яковлевичу. В прошлом году лейтенант Лаптев команду над отрядом принял, довёл его от Якутска до устья Лены и там зазимовал, ну а в этом году мы будем ждать его у нас и оказывать всякое вспомоществование для его дальнейшего похода до Чукотского носа и далее до Большерецка на Камчатке. А для этого мы должны сделать вот что!
И тут он, привстав, протянул руку к капитану. Капитан достал сенатскую бумагу и подал её. Адъюнкт развернул бумагу и начал читать пункты, касающиеся лейтенанта Лаптева, то есть опять прочёл про дупель-шлюпки, про маяк, провизию, казармы и про всё другое прочее. Черепухин слушал очень внимательно, а Шалауров, напротив, с усмешкой. Когда же адъюнкт, закончив чтение, спросил, обратившись к ним, каково их мнение по поводу услышанного, то Черепухин только мельком глянул на капитана и промолчал, а Шалауров всё с той же усмешкой ответил, что это дело не его, а сенатское, поэтому чего ему в него вмешиваться. Адъюнкт вопросительно посмотрел на капитана. Капитан сказал:
– Ты, Никита, сам же говорил, что интерес имеешь. А теперь что?
– Ну, – нехотя ответил Шалауров, – может, говорил когда-то.
– А вот тут и дело подоспело! – уже в сердцах продолжил капитан. – И его можно взять. А после мы тебе чего-нибудь дадим. Ведь же дадим, Илья Ильич?
– Ну-у, – неопределённо протянул Черепухин. – Можно и дать, а можно и не дать.
– Вот-вот! – воскликнул Шалауров. – Всё это вот так шатается! Вы говорите: взять подряд. А на что? Потому что прежде всего надо знать что? А надо знать, что именно мы строим, где, в какие сроки и на сколько человек. А где в вашей бумаге это сказано? В вашей только руками разведено!
– Ты это, – сказал капитан, – смотри полегче со словечками, а то посадить есть куда!
Шалауров шумно задышал.
– Так дело не решается, – сказал адъюнкт, опять взял сенатскую бумагу и начал её читать, но уже про себя. А прочитав, сложил её и заговорил теперь уже вот что: – Да, тут не везде всё подробно указано. Ну а как заранее укажешь? Вышли люди в море в таком-то числе, а вернулись в таком-то. Или совсем не вернулись. Как это заранее узнаешь? Вот поэтому в бумаге так указано, а мы уже здесь, на месте,
