задумываетесь и не хочется ли вам одним махом покончить со всем этим… бессмысленным влачением?..
– Ну… – как бы до этого Пол Гилмор себя не вёл, но в этот раз он держался довольно сносно и даже непринуждённо, будто заранее убедил себя не воспринимать чужие слова на свой счёт ни под каким углом и соусом. Натянутая усмешка в качестве недопонимания, чего же от него хотят услышать, была вполне естественной от него реакцией. – А разве не вы должны отвечать на все эти вопросы… по вашим же правилам игры? Это же вы пытаетесь что-то во мне там такое разглядеть и выдать потом за «правду».
– Да, да, конечно! – мужчина в чёрном вновь осклабился, так сказать, от всей души, демонстрируя зачарованной добыче свой хищный оскал идеально белых и острых зубов. – Именно к этому я и клоню. Прямолинейность – вещь в наши дни крайне редкая, почти дефицитная и доступная лишь единицам… Мы привыкли маскировать свои природные инстинкты определёнными, так называемыми, «цивилизованными стереотипами», вещами, которые якобы возвышают нас над остальными животными этого мира. Нам так хочется в это верить со всей своей наивной искренностью и вложенным в нас социумом восприятием. Мы даже систематически убеждаем себя в этом, что мы выше – в «духовном» плане, интеллектуальнее, чище (во всех планах)… Способов великое множество, вот только законы природы мы так и не научились обходить, как и подавлять в самих себе. Наоборот. Сами того не ведая, данным нам природой интеллектом мы ещё больше извращаем те же врожденные инстинкты, стараясь изо всех невозможных сил подавить их в себе или же как-то замаскировать «фиговыми листочками». И мы так любим возвеличивать самих себя в собственных глазах, при чём чуть ли не до божественной планки, убеждая себя и каждого, какие же мы праведные, непорочные, невинно опороченные другими святые ангелы во плоти. И только мы имеем право на место в раю, ибо кому, как не нам, была открыта истина жизни в её последней инстанции.
– Каждый сам выбирает, как ему жить. На то и дана свобода выбора. – то ли под глубоким впечатлением от пламенной речи попутчика в чёрном, то ли просто желая блеснуть личными потугами в философских изречениях, мистер Гилмор тоже не побоялся вставить свои бесценные пять центов туда, куда его никто в сущности влезать не просил.
– Да неужели? – не самым многообещающим смешком осадил его далеко не тактичный собеседник. – Хотите сказать, что вы добровольно, и лишь по собственной инициативе загнали себя в то дерьмо, в котором прожили почти всю свою сознательную жизнь? Это и есть ваш тот самый личный выбор, которым вы вправе теперь гордиться и без ложной скромности заповедовать его своему гипотетическому потомству? Или станете утверждать, что вас вполне всё устраивает или, более того, довольны всем тем, что имеете, не мечтая ни о большем и ни о меньшем? Как часто вы смотритесь в зеркало, мистер Гилмор? А может, наоборот, пытаетесь делать это как можно реже? Поскольку не хотите каждый раз видеть в отражении
