муж ещё не летал. Он пока лишь числился в отряде гражданских космонавтов, и она была женой «космонавта в проекте». Становясь жёнами космонавтов, они торопились исчезнуть с местного горизонта и объявиться где-то во всей красе и в новом качестве. Всё оставалось здесь, на прежнем месте, как бы в прежней жизни: её взаимоотношения с коллективом и её профессиональные способности. На новом месте она явится в новом качестве, в статусе сопутствующей героини, согероиней. Главное, не спешить и не стараться события опередить. Она ещё несколько стесняется, но появился уже определённый налёт в разговорах. Она говорит по телефону:
– Понимаешь, мы приглашены в одно место. Я не хочу идти туда, но это связано с квартирой… Люди там незнакомые и мы в виде угощения, на третье.
Кажется, она торопится. Сколько надежд разрушилось на наших глазах. Но Лера своего почти что дождалась, хотя и не стала женой летавшего космонавта. Перед полётом в профилактории её муж, тоже мечтавший о новой жизни, увлёкся молоденькой медсестрой и предложил ей руку и сердце.
Космики.
«Космики пришли», говорили о нас в отделе науки «Комсомольской правды. И в этом была скрыта суть. Увы, мы – не космонавты, мы космики.
Тогда нам казалось, что всё у нас лучшее. Лучшая стенгазета, лучшие капустники и, конечно, лучший в мире или по меньшей мере в Союзе коллектив и, конечно, свои ценности.
Помню, шутливое награждение Борисом Викторовичем привезёнными с полигона ленточками заглушек.
Было тревожное время. Существовал своеобразный приказ Главного: «За апрель не ходить». Извещения на изменения подписывались самим главным.
Шли последние испытания и проверки, чтобы в экстремальных случаях выявить «комплекс неполноценности» корабля.
Есть нечто похожее в жизни и приключениях тогдашних засекреченных исследовательских творческих коллективов, даже персонажи. Так Раушенбаха я, хотя и с известной натяжкой, сравниваю с Робертом Оппенгеймером, а Эрика Гаушуса с Ричардом Фейнманом. Тому подтверждением стали их рискованные розыгрыши спецслужб.
Однажды каверзный Гаушус принёс на работу сырую резину, с виду – пластилин, и ходил по отделу спрашивая: подскочит или не подскочит? Казалось, нелепый вопрос- как может подскочить пластилин? И Гаушус торжествуя демонстрировал обратное.
Тогда мы все, как школьники, ходили на работе с портфелями. Каждый имел такой портфель, в котором хранились прошитые, прошнурованные рабочие тетради. В конце рабочего дня исполнитель опечатывал портфель особой индивидуальной печаткой с номером и сдавал на хранение в первый отдел. Пластилин номер сохранял и был гарантией того, что портфель без хозяина не вскрывали. В тот раз Гаушус заменил пластилин этой сырой резиной и привычно сдал опечатанный портфель, а утром, получая его указал работникам первого секретного отдела, что его портфель не опечатан. Сырая резина, не отличавшаяся с виду от пластилина, не сохранила опечатанный номер, вызвав у ответственных за хранение секретов сотрудников спецотдела немыслимый переполох.
Розыгрыши
